Барон и Звезды
Шрифт:
Она так повысила голос, что Линч повернулся и пошел обратно к машине. А девушка вдруг разрыдалась.
– Быстро, Дики, быстро, – жалобно забормотала она, – уедем отсюда...
Кинув на Мэннеринга свирепый взгляд, Клайтон завел мотор и рванул с места.
Джон посмотрел на суперинтенданта.
– Пожалуй, на сегодня с меня хватит. Одолжите мне машину и шофера, старина, сил нет идти искать такси – эта юная пантера меня доконала.
– А что она вам сказала? – с живейшим интересом осведомился Линч.
– Что она меня обожает, черт возьми! До скорого...
9
Лорна откинула непокорную прядь
– Лучше уж этот конек, чем какой-нибудь другой. Лишь бы она не якшалась с коммунистами и не попадала на страницы газет.
Лорна вытащила из духовки аппетитно подрумянившиеся яйца и поставила перед Джоном.
– Только не смейтесь надо мной, я вовсе не ревную, но, по-моему, эта крошка уж слишком занимает ваши мысли.
– Как вы считаете, она действительно это думает?
– Что вы повинны в смерти ее отца? О, она вполне на это способна. Ну и что? Неужели только из-за того, что какая-то истеричная девчонка наговорила вам гадостей, надо рисковать жизнью? Ради удовольствия, которое вы получите, доставив ей убийцу отца связанным по рукам и ногам? Ваш завтрак остынет, милый!
– Я скажу вам одну вещь, Лорна, о которой я не говорил еще никому – ни Флику, ни Линчу. Оба они только лишний раз обозвали бы меня Дон Кихотом. Мои противники – не просто банда гангстеров. Я почти уверен, что они торгуют наркотиками. Минкс – наркоманка, и, готов прозакладывать руку, Грюнфельд тоже. Его внезапные смены настроения и дикие приступы бешенства невозможно объяснить иначе. А вы знаете, дорогая моя, какой ужас внушает мне этот род людей – и наркоманы, и их поставщики. Именно из-за этого, а вовсе не ради прекрасных глаз Мари-Франсуазы я хочу положить конец их гнусной деятельности. Грюнфельд возглавляет мощную организацию, ее штаб-квартира, видимо, на материке, и оттуда в Англию текут наркотики. Я бы очень гордился собой, если бы сумел подарить Ярду склад "коки", как сказал бы Лаба. И я это сделаю! Только не говорите опять, что мой завтрак остынет, я хочу еще кое-что добавить. Вы упоминали, что ваша матушка собирается сегодня в Хемпшир. Так вот, вы доставите мне громадное удовольствие, согласившись сопровождать ее. Хороший курс деревнетерапии вдали от убийц мистера Грюнфельда принесет вам неимоверное благо. И не вздумайте возражать – я даже слушать не стану.
Лорна упрямо нахмурила брови.
– Конечно, как только в окрестностях замаячили две красотки, вам очень захотелось отправить меня на травку!
– Замолчите! Завтрак остынет! Ах, черт, телефон...
Лорна, ни слова не говоря, встала и снова понесла яйца на кухню. Джон взял трубку.
– А, да это Флик!
– Друг мой, я узнал то, что вам нужно. Галлифе хорошо знает Лаба, но не слыхал о Грюнфельде. Французская полиция разыскивает Лаба по обвинению в трех убийствах: в одном случае он стрелял, в другом
– Черт возьми! Парень не любит однообразия!
– О, это только убийства, так сказать, официальные. Галлифе думает, что у него на совести еще много других.
Именно поэтому он сомневается, что Бидо когда-либо работал с Лаба. Бидо – честный вор, – уточнил Леверсон, для которого это сочетание не содержало ни малейшего парадокса, – и он ни разу не связывался с убийцами. Должен добавить, что и на меня он вчера произвел очень хорошее впечатление.
– Поглядим. Я приду в половине первого. Главное, не отпускайте его раньше. Покажите свою коллекцию тарелок или слоновой кости, угостите вином, но обязательно задержите.
– Договорились. Я попрошу Джанет смотреть в окно и предупредить меня, как только вы появитесь.
– А вы не могли бы подыскать мне кухарку вроде нее? Здесь кухня оставляет желать лучшего.
– Как вы будете одеты? – спросил скупщик, хорошо знавший обычаи Джона.
– О, с помощью Лорны, которая сейчас, кажется, окончательно сожгла яйца, после того как дала им остынуть, я надеюсь воскресить мистера Мура... Я несколько утратил навык, но, думаю, быстро наверстаю упущенное. А теперь, Флик, последний совет: умоляю вас, бросьте это дело! Грюнфельд слишком хорошо осведомлен, а я никогда не прощу себе, что впутал вас в эту историю, если с вами случится беда.
Леверсон весело рассмеялся и опустил трубку.
– Так вы принесете мне угли, любовь моя, или приготовите новую порцию?
Лорна сердито посмотрела на Джона.
– Почему бы вам не найти прислугу вроде Джанет? Она к тому же караулит у окон...
– И делает восхитительные булочки, совершенно верно. Вот только целовать ее не доставляет удовольствия!
В одиннадцать часов Джон принялся за работу. Устроившись перед зеркалом в ванной, он поставил перед собой коробку грима и начал с того, что состарил себя на добрых пятнадцать лет. Лорна, присев на край ванны, помогала ему советами и одновременно подпиливала ногти. Ярко-розовая крем-пудра, несколько линий, проведенных жирным карандашом, – все это в мгновение ока обрабатывается губкой, пропитанной лосьоном, – и Мэннеринг приобрел вид седеющего шестидесятилетнего брюзги. Засунув за щеки резиновые тампоны, он изменил овал лица. И наконец, картину завершила тонкая желтоватая пленка, скрывшая ослепительно ровные зубы. Теперь можно было предположить, что этот господин ни разу в жизни не переступал порога дантиста.
– Вы похожи на старого бродягу! И хоть бы догадались поцеловать меня, до того как сотворили эту кошмарную рожу! Неужели выдумаете, что в таком виде очень привлекательны?
– Я вовсе не говорил, что собираюсь целовать вас, душа моя! Мистер Мур – человек серьезный и никогда не целует молодых женщин, одетых в пижаму.
– Это не пижама! – возмутилась Лорна. – Это мой рабочий костюм!
– Мистер Мур против того, чтобы женщина работала... это мужчина, не лишенный принципов... Дайте, пожалуйста, его полосатые штаны и узкий пиджак.
– Видел бы вас ваш портной!
– Можете смеяться сколько угодно, но именно это я и подумал вчера вечером, надевая свой благословенный красный жилет. Похоже, я просто не в состоянии заниматься делами, не вызывая осуждения портного. А теперь вам остается лишь самым любезным образом распрощаться со мной и пообещать, что сегодня лее вечером вы уедете из Лондона.
– Это действительно необходимо?
– Лорна, я дорожу вами больше всего на свете и не желаю подвергать вас даже самому ничтожному риску. Неужели вы этого не знаете?