Барон из МЧС 2
Шрифт:
— Действуем! — отдаю приказ табору и себе.
Всё-таки не зря гонял своих подчинённых. Не успел договорить, а уже все они на вражеской территории. И далеко не простыми туристами пялятся по сторонам. Несколько гоблинских бронемашин с боеприпасами тут же взлетели на воздух, создав за спинами обороняющихся лёгкую неразбериху. Морячок с командой работают!
Я же почти в первой линии харков, среди десятка ментальных орудий. Их цель: остановить наступление людей и помешать создать плацдарм у самой границы Реальности. Моя же: расхреначить
При этом активно маневрирую, стараясь не попасть под ответный огонь тварей. У меня слишком слабая защита из Пояса Хаоса. Круг из одного человека достаточно хилый: с десяток точных попаданий и можно будет хоронить сержанта Горюнова. Пока выручает ускорение. Но я держу в уме, что оно тоже не вечно, поэтому использую любое прикрытие. Стрелять при этом не перестаю.
Ментальные пушки харков наконец-то заканчиваются. Половина моего боезапаса тоже.
— Чах! Что у парней?!
— Им нравится, — пришёл моментальный ответ. — Переключились с техники на живую силу противника. Теперь неживой всё больше становится.
— Супер! Дай новые координаты ещё на километр вглубь!
Рассматриваю свежую картинку, на бегу, петляя и отстреливаясь из автомата. Гранаты пока берегу для более достойной цели, чем гоблины. Вот она! Кроу! На максимальном ускорении сближаюсь с их немаленьким отрядом. Не добежав метров пятьдесят, закидываю кровососов взрывающимися гостинцами и командую Морячку.
— Картинку изучили?
— Да, Барон.
— Тогда валим туда. Ориентир — огромный каменюка. Теперь работаем сообща.
Осыпаясь пеплом, перемещаюсь. Прибываю последним. Нет! Всё-таки работать большой командой в Круге намного круче. Единственный минус — это цена одной жизни. Не дай бог, хоть кто-то из моих ребят угробится, все в могилу сразу лягут.
Но до этого пока далеко: их Пояс Хаоса пробьют нескоро. А вот в мой уже было три попадания из приличного калибра. Очень неприятные ощущения, хотя пока и не смертельные. Пять-шесть ещё выдержу. Главное, под ментальную пушку не подставится. Тут, по словам Чаха, без шансов выжить.
— Действуем по тому же сценарию, — объясняю бойцам.
Чах вместо рации дословно доносит информацию до них моим голосом. Не знаю, как звучу на самом деле, но, кажется, похоже пародирует. Эх! Жаль, рации не берут. Было бы проще.
Мясорубка с фейерверками продолжается, но теперь мне уже намного легче. Мало того, что ромалы прикрывают своего Барона, так ещё и использую периметр их Пояса Хаоса, прячась за него, когда совсем невмоготу.
— Мы их сильно разозлили, — в какой-то момент сообщает Морячок голосом Чаха. — Со всех сторон прут.
— Пусть. Теперь нам надо удерживать позиции. Сейчас важнее всего не дать подкреплению тварей приблизиться к передовой. Там же наши парни сами уже разобраться смогут. Но на одном месте стараемся
Примерно через полчаса боя напор тварей со стороны передовой значительно ослаб. Правда, из тыла харков усилился в несколько раз. Одно плохо: стрелять почти не из чего и силы на исходе. Я уже даже пистолет достал. И ещё из ментальной пушки по Кругу зарядили вскользь. По словам Чаха, просадив Пояс Хаоса у Круга процентов на восемьдесят. Мои бойцы уже больше напоминают весенних мух, а не грозную силу. Я сам еле на ногах держусь, очумел от целой серии попаданий в защиту.
— Уходим! — поняв, что скоро ляжем пластом, приказываю отделению.
— Домой?
— Нет, Морячок. Не сразу. Давай на наш плацдарм у границы Реальностей глянем. Слегка подсобим, если совсем им туго приходится.
Но помощь наша не потребовалась. Это уже не плацдарм. Вся бывшая нейтральная полоса заполнена людьми и техникой. Работают установки по полному снятию вражеского барьера. Остатки тварей первого эшелона лихо перемалываются танками и тяжёлыми штурмовыми отрядами. Красотища! Наступление не сорвалось!
— Вот теперь уходим, — приказываю я. И через пару мгновений мы оказываемся у нашего блиндажа.
Валимся без сил. Но не так, как после прошлого рейда. Просто устали, вымотались. Нет полного изнеможения у бойцов шестого отделения. Оглядываясь по сторонам. Якутовой и Станова не вижу. Хоть тут повезло. В таком состоянии я для них больше не противник, а боксёрская груша. Лежащая на земле и поэтому очень удобная для битья ногами.
— Чах…
— Ась?
— Ты как?
— Устал, как последняя собака. Но подыхать не собираюсь. Чуток в тебе отдохну и можно идти снова коньяк добывать. Видал, как я проклятых харков крошил? Хвастать не в моих скромных традициях, но примерно двести тридцать две подлюки на тот свет отправил лично. А раньше с парой десятков еле справлялся. Такими темпами скоро и огнём плеваться начну. Лет двадцать потерпи и увидишь, насколько я велик и прекрасен. Только наливать не забывай.
— Ты и без этого крут, братец, — еле ворочая языком, ответил ему, чувствуя, что погружаюсь в сон. — Отработал на славу.
Не дав себе окончательно раскиснуть, с трудом поднялся на ноги и подошёл к своим ребятам. Все шевелятся, крови не видно. Пьют из фляг воду и тупо таращатся в небо с блаженными улыбками на лицах.
— Чего лыбитесь, ромалы?
— Блин, командир! — довольно отвечает Пушкин. — Ты реально двужильный, раз ещё ходить можешь. А улыбаемся, потому что хорошо. Круг, конечно, штукенция крутая, но в нём как от мира отрезанные. А тут тепло, травка зелёная пахнет, солнышко щуриться заставляет. Понимаешь весь кайф жизни.