Барон Робинзон

Сейтимбетов Самат Айдосович

Но сейчас, вкупе с закладками на будущее, он мог кое-что вбросить и о настоящем.

— Спустись мы с небес среди хрокагов, о чем бы они попросили? Истреби мордахов!
– проревел с хрюкающими интонациями Лошадкин.

— Посланец! – оскорбленно, мощно взревели оставшиеся хрокаги.

Пригнули головы, будто собирались ринуться в бой, проткнуть Михаила клыками, но нет, движение продолжилось, и они повалились оземь, прямо на твердую степную землю и в пучки пожухлой травы. Лошадь-ящерица шарахнулась в сторону, едва не сбила кого-то хвостом, а Лошадкин подумал с досадой,

что проехать верхом все же надо, что он зря затеял все это обучение?

— Мордахи попросили бы - истреби хрокагов, - продолжал Лошадкин, взирая на них свысока, - и оба народа кричали нам, протягивали руки, умоляя истребить краглов, когда они совершили набег. Ламассы заговорили бы об истреблении чудищ в море и живых на суше... такова жизнь! Жизнь животных, стремящихся лишь спариться, расширить границы своего обитания, найти вкусной еды, но вы разумные, вы стоите выше животных, не так ли?

— Да, да, да, - раздались нестройные ответы.

— Так почему вы считаете небеса, стоящие выше вас, такими же животными, стремящимися лишь к истреблению?

Новые удары лбов о землю, стоны о прощении, задумчивость на лицах, если не катарсис просветления. Пордав, во всяком случае, точно пребывал не на этой земле, строчил пером, глядя при этом вдаль остекленевшими глазами. Марга рядом тоже строчила, но и кидала беспокойные взгляды на старшего товарища, и Лошадкин невольно мысленно усмехнулся.

Мир вокруг был суров, неразвит и патриархален, женщинам тут полагалось рожать, растить детей, вести хозяйство и слушаться мужа. Женщины среди посланцев богов вызвали немалое ошеломление и ступор, пусть земляне и Огар в тот момент ничего не поняли. Лошадкин еще только размышлял о социальных лифтах, а Марга уже вознеслась по одному из них, с подачи вождя Пардора, желающего продемонстрировать посланцам, что он целиком на их стороне. Разумеется, Марга была из знатного рода, но благодаря этому она умела читать и писать, и, стало быть, годилась в помощницы "посланцу", так рассуждал Пардор.

На Маргу Лошадкин указывал женам, призывая активнее заниматься делами и помогать.

— Все живые дороги небесам и ваше кровопролитие, наоборот, лишь огорчает богов. Но как же общее войско, владыка, вот какой вопрос я читаю в твоих глазах, Сардар, и ты прав, задаваясь им! Краглы не поймут ласковых слов, как не понимали их мордахи и хрокаги, и мы продемонстрируем им силу. Если они не примут протянутую руку дружбы, не остановят кровопролитие... тогда мы покажем им, как это огорчает небеса.

Лошадкин избегал называть имена конкретных богов и даже верховного их повелителя, солнце, выступавшего у всех местных кем-то вроде Зевса или Одина из земных мифологий. Он говорил о небесах и посланцах, да, но старался обойтись без конкретики, дабы не увязнуть потом в теологии и вопросах, вроде того, что ест на завтрак Авалан, бог морей и океанов.

— Но, если они примут ее!

— Я понял, посланец, - Сардар тоже склонился до земли, шепча еле слышно.
– Благодарю за этот урок мудрости и смирения.

— Поднимись и преподай мне ответный урок, - с легкой улыбкой ответил Лошадкин.
– Урок езды на каданахе.

Он

все же запрыгнул в седло и не свалился никуда, вопреки собственным страхам. Каданаха задвигала ногами, подрабатывая хвостом и помчалась по степи, сопровождаемая дюжиной собратьев. Хрокаги скакали на своих безрогих лосях (чьи седла тоже требовали стремян), их Лошадкин собирался освоить следующими. Также он отметил, что несколько хрокагов исчезли, явно помчались докладывать о стременах, только произошло все сдержанно, не так энергично и открыто, как у мордахов.

— Это и вправду ящерица - переросток, - сбросил в общую сеть Лошадкин. – Каданаха.

— А ужасы глубин - динозавры или их прямые потомки, достигшие таких размеров благодаря проживанию в воде, - пришел ответ.
– На суше они просто не выжили бы.

— Но откуда все это? Такая смесь и все эти разумные народы, пасущие своих неразумных собратьев?

— Предположительно, тут все пошло иначе, чем на Земле. Какое-то воздействие, в котором мы еще не разобрались, и не факт, что будем разбираться, это задача для отдельной экспедиции, - как всегда многословно вещал Маниш Гозье, - но назовем его условно излучением разума. Оно облучило и зацепило одних, другим помогло увеличить размеры, как ящерицам и динозаврам. Рано или поздно они все сошлись бы в битве, выясняя, кто тут царь планеты и природы, и возможно, случилось бы, как у Огара. Возможно, все прошло бы по варианту Земли, если помнишь, людей с иным цветом кожи там долго считали за животных.

— Смутно припоминаю, - весело хмыкнул Лошадкин.

Ящерица бежала быстро, его покачивало в седле, но не спешило выкинуть из него. Возможно, поэтому, тут пока еще не додумались до стремян, ездить было легче, чем на земных лошадях. Трава мелькала вокруг, Дружба удалялась, виднелись дымы промышленного района и сверкали воды Ирцеи, хотелось петь, кричать, взмыть в небо и радоваться непонятно чему.

— Теперь мы этого уже не узнаем, - продолжал Гозье.

— Так как мы упали сюда и изменили ход истории?

— Донешко! Мне понравилась твоя речь про то, что с высоты небес все равны.

— Маниш, ты же знаешь, что я просто повторил разные высказывания земных мыслителей.

— Ну и что, ты повторил и применил их к месту, молодец! Или ты считаешь, что следовало бы не пользоваться энергонием, манопами, синтезаторами, комбайном и оружием, а также справками из сети и помощью Алекса, чтобы было все по-честному?

— Нет, не считаю, но и хвалить за пересказ чужого, как-то, - Лошадкин даже покрутил на скаку рукой.

Второй он держался за седло, и сумел удержаться, когда ящерица как-то не так его поняла. Возможно, потому что, в той руке, которой он крутил, была зажата уздечка. Все это показывало, какой огромный путь ему предстояло пройти в освоении местной жизни, познании ее, и путь этот удлинялся еще и тем, что Михаил не мог бросить пост правителя и посланца богов, замок, Дружбу, армию и жен, а также подготовку удара по заговорщикам.

— Н-но! Пошла, красавица, поддай газку!!
– заорал радостно Лошадкин, пришпоривая каданаху.