Барон Робинзон
Шрифт:
Глава 22
В котле булькало, всплывали и скрывались куски мяса, какие-то приправы. Пожилая мордашка с поклоном поднесла Лошадкину самодельную глиняную чашку, наполненную горячей жирной похлебкой. Лошадкин, полулежавший на подушках, принял и поблагодарил движением головы, отхлебнул и затем изрек.
— Не хватает хлеба и картошки.
— Что это, муж мой?
– громогласно изумилась Пранта.
Они навещали ее род, который далеко не бедствовал, раз уж из него же вышел и Пардор, ставшим де-факто ханом мордахов, пусть и без коронации. Визит и изучение жизни мордахов, запуск слухов, и продолжение налаживания
Грудь ее украшало ожерелье, а руки - браслеты, платье из какой-то заморской, буквально, ткани. Краска на ушах и ногах, почти изящные сапожки и тщательно завитые волосы на голове. Молодежь и взрослые мордахи разве что открыто слюну не пускали, отбегали прочь, не в силах выдержать ее красоты и Лошадкин нарочито снизил остроту чувств, не желая слышать звуки самоудовлетворения или страданий по облику Пранты.
— Злаки и овощи, - ответил Лошадкин, - полезны и питательны. Мясо и жир тоже важны, как и сыр, в холодной степи нужно много сил и энергии, чтобы пасти скот и вести его на новые пастбища.
— Ай, хорошо сказал посланец!
– воскликнул кто-то поодаль.
Разумеется, любой подобный визит - повод для праздника, а что такое праздник в такие времена? Собраться толпой и нажраться, мяса и алкоголя, в виде забродившего молока каданахов (Лошадкин уже пробовал его ранее и едва не проблевался от гадостного вкуса) или подобия самогонки на ягодах. Перегонных аппаратов тут не знали, конечно, да и кто бы ими занимался, когда вся жизнь кочевье? Неудивительно, что хмельные меды и брага хрокагов тут проходили по разряду "выпивки, от которой немедленно валишься с ног и лошади".
Вот и сейчас, в возгласе слышались хмельные нотки.
— Но и хлеб с картошкой тоже важны, они придают сытости и здоровья. Для начала можно выменивать их, торговать с соседями, но затем надо сажать их самим.
— Мы - кочевники, владыка!
— В жизни не поверю, что такой образ жизни нравится всем, - помотал головой Лошадкин.
– Мордахи привычны к нему, но ведь есть те, кто хочет осесть? Есть старики, которым уже тяжело кочевать. Посадить на землю часть народа, пусть они выращивают и выделывают кожи, ткани, а молодые пусть кочуют, например. А еще лучше, пустить сюда хрокагов, пусть они пашут землю и растят деревья, а вы будете кочевать вокруг и приходить к ним за хлебом, отдавая мясо.
Возгласы вокруг, но не слишком громкие, мордахи еще не перепились и помнили, кто перед ними. Лошадкин не слишком опасался бунта и попыток его зарезать, тем более в роду Пардора и Пранты, но случись что, всегда смог бы отбиться и улететь. Сара верно говорила о чрезмерной мощи и расслаблении из-за нее, но верным оставалось и то, что эта мощь помогла бы ему спастись самому и вытащить жену.
— Смешаться с хрокагами?
— Смешаться во всем, - подтвердил Лошадкин.
– Чтобы никто уже даже не думал, что тут их земля, а вон там вражеская, без перемешивания не будет истинной дружбы.
Великое смешение народов, подумал он иронично, а-ля барон Робинзон.
— Ты видел вождь Пардор на что способна новая армия!
— Это очень могучая армия, муж мой!
– провозгласила Пранта.
– Она сметет всех врагов, особенно теперь, когда у нас есть стремена!
Почему их не изобрел Огар, вдруг подумал Лошадкин. Не хотел
— Стремена, стремена, стремена, - загалдели мордахи, загавкали, словно собачья свадьба.
Голос степи уже донес до них слухи о стременах, а может они и попробовали сами сделать, неважно. Мордахи принялись оживленно обсуждать, все еще стараясь не слишком повышать голоса, но в то же время не в силах сдержать возбуждения. Лошадкин наблюдал, отмечал для себя поведение, мордахи, как и хрокаги, уже поделились на знать и простолюдинов, начали передавать власть по наследству, но еще не слишком оторвались. До развитой системы аристократии и абсолютизма оставалось еще далеко, очень далеко.
Не исключено, что влияла кочевая жизнь, тут следовало сравнить с хрокагами или спросить Маниша.
— Знаешь, почему новая армия намного сильнее, чем просто два отряда хрокагов и мордахов рядом?
— Они помогают друг другу и дополняют, - тут же ответил Пардор.
– Хрокаги держат мощные щиты, каких никогда не поднять мордахам, а мордахи ловко колют копьями и режут саблями, чего никогда не умели хрокаги, предпочитая бить топорами.
— Именно так, вождь Пардор, - кивнул Лошадкин.
– С едой то же самое.
Он допил похлебку, пока та не остыла и не покрылась жиром, и подумал, что надо бы наладить и гончарный завод. Керамика, фарфор, изящная роспись, но наипервейшее дело – бытовая посуда. Гончарный и деревянный завод, ложки - миски, и пусть хрокаги продают их соседям. Торговля и общие интересы, расширение возможностей, чтобы живые видели, как улучшилась жизнь, такое спаяет два народа лучше сотен проповедей о "небесной правде".
Пордав и сейчас пытался записывать, но его отвлекали парни мордахов, явно собиравшиеся померятся силой. Маргу, наоборот, осаждали мордашки, о чем-то шептались, хихикали, кидали завистливые взгляды на Пранту и весьма странные на самого Лошадкина. Мордахи придерживались достаточно вольных нравов, пусть и не доходя до полного распутства, но что они, пытались кокетничать с ним?
Думали, что он тут же все бросит и помчится покрывать самок?
— Вкусное мясо и сила мордахов!
– провозгласил он, вызвав новый всплеск ответных криков.
– Но вкусен и хлеб, и хрокаги тоже сильны! Вместе же, количество вкусов, пользы и силы вырастает многократно, как в новой армии!
Уже завтра эти слова разлетятся по степи, ускорят сближение и вызовут озлобление заговорщиков. Всех тех, кто считал, что степь - мордахам, а леса - хрокагам и нечего забывать кровные обиды, уподобляться неразумному скоту, и что там еще горячо шептали друг другу заговорщики.
— Вместе и в различных сочетаниях все становится лучше и сильнее, вождь, - добавил Лошадкин.
– А если только лить кровь и отказываться от чего-то, ну это все равно что самому себе добровольно отрубить руку и ногу, лишь бы отличаться от соседей, и уверять, что с одной рукой и ногой лучше.
— Слава посланцам богов!
– вскричал Пардор и остальные подхватили.
— Слава!
– гремело над стойбищем.
Лошадкина не покидало ощущение, что сейчас они начнут швырять чашки и бить посуду, но обошлось. Он еще рассказывал о пользе дружбы и совместных дел, обрисовывал перспективы торговли и путешествий, возможности всем увидеть огромный мир там, за пределами степи. Говорил Лошадкин и об Отравленном Клыке, острове посреди моря, которому еще только предстояло стать торговым центром, портом и нерушимой крепостью нового союза народов.