Барон Ульрих
Шрифт:
Ви я старался не отпускать куда-либо без присмотра, мне жутко не хотелось, чтобы еще несмышленая девчонка была избита за детскую шалость одним из этих благородных ублюдков.
Иллюзии и розовые пони, какающие радугой и бабочками, уже через пару часов скончались в моей душе, не успев толком зародиться. Это был тихий ужас, последняя надежда была на то, что в замке половина этих нахлебников разойдется по домам, иначе можно ноги протянуть.
День был тяжел еще тем, что мы, слуги, ели либо то, что оставалось от стола господ, в буквальном смысле объедки, либо то, что упало на пол. У солдат была своя
Благо в мешке, принесенном мной, еще оставалась еда из деревни. Ви я покормил, сам же ограничился лишь водой, с такими коллегами, как я понял, лучше к врагам. Псы смердящие, действительно — псы у ног хозяев, никакой морали, никакого сострадания или сочувствия. Как же это тяжело!
Вечером поставили лагерь, установив шатры для знати. Завтра планировали быть уже в городе. После беготни и работ бессильно лежал возле телеги, положив голову на колени Ви, которая что-то ласково напевала и пыталась заплести мне косички.
Бедная девочка, как же тебе, ангелу, придется жить в этом дурном мире? Не совершил ли я глупость, забрав тебя из твоего дикого леса, давая на растерзание твою душу и тело этим скотам?
Как мне быть? Как поступить? Я уже не был уверен в том, что следовало покидать лес. Чуть повернув голову, наблюдал за брожением разномастного народа по лагерю. Солдаты, стягивающие с себя тяжелый доспех, слуги, все еще суетящиеся по хозяйству, где-то чуть дальше смех и веселый гомон знатных особ.
Перед лицом остановилась пара чьих-то высоких подкованных сапог с красивой парой филигранных шпор на ремнях. Неожиданно один из сапог резко дернулся, врезаясь мне в лицо, выбивая из глаз слезы и покрываясь кровью из разбитого носа.
— Ах, ты ж тварь! — визгливо закричал младший барон, вновь пиная меня ногой в бок. — Как смеешь ты, выродок, лежать, когда твой господин стоит перед тобой?!
Я попытался вскочить, гнев сковал разум, единственной мыслью было вцепиться в горло этому мелкому гаду и не отпускать, пока из него не выйдет последний воздух, ощущая, как вместе с ним поганца покидает жизнь.
Новый удар прямо в грудь повалил меня на спину, выбив дух и заставляя судорожно пытаться сделать вздох сведенными от болевого спазма легкими. Глаза застилали слезы, все двоилось, сердце выпрыгивало из груди.
— На колени, тварь! — орал мальчишка. — Быстро!
С трудом вернув дыхание, рукавом размазывая по лицу кровь и слезы, я медленно поднялся перед ним, понимая, что сейчас убью гада, кинусь зубами рвать, как зверь дикий, и пусть меня убьют, но эта сволочь получит по полной.
Я смотрел ему глаза в глаза, чувствуя, как в нем нарастает внутренний страх, он еще не понял, что произойдет, но внутреннее чутье, похоже, било тревогу. Словно черти из табакерки, по бокам юного барона нарисовались двое солдат в полном доспехе. Видимо, зная норов своего сыночка, папа приставил телохранителей.
Я стоял, глядя на солдат, и понимал, что мне, как говорится, не светит: стоит мне дернуться — и меня в лучшем случае изобьют, а в худшем порубят мечами на куски, причем без зазрения совести.
Странный
Ш-ш-ш-ш-ш.
Тук. Тук. Тум-тум-тум-тум.
Глухие удары, словно от крупного града, окатили нас, ринувшись с неба на грешную землю. Глупо вытаращив глаза, я смотрел, как на груди молодого барона расплывается бурое пятно крови, а ровно по центру проклюнулся стальной зазубренный наконечник стрелы. Он покачнулся, заваливаясь на меня, выпуская изо рта вместе с хрипом кровавые пузыри. Тяжелое тело мешком повалило меня на землю.
— Стрелы! — Орал как сумасшедший стражник, зажимая пробитое белым оперением плечо. — Мы атакованы! Тревога!
В общей суматохе и криках умирающих я, словно в замедленной съемке, выбирался из-под трупа, ошалело крутя по сторонам головой и не понимая, что происходит. Видимо, не один я этого не понимал, кругом метались напуганные люди, лишь солдаты, ретировавшись пешим строем, выдвинулись под прикрытием щитов в сторону холмов, где стояли шеренгой лучники.
Загудел горн общей тревоги, появились первые всадники, народ в спешке вооружался кто чем горазд.
— Уна! Уна! — Ви забралась под телегу, рыдая и зовя меня в голос.
— Иду, маленькая, иду, моя хорошая! — Я проскользнул под колеса, обхватывая девочку и прижимая к себе.
Первый отряд конной стражи ринулся навстречу противнику прямо под обстрел, теряя людей и коней, обходя пехоту левым флангом. Дробь копыт дрожью земли отдавалась в мою руку, прижатую к земле. Чувствовалась мощь людского потока, сверкала сталь в лучах заходящего солнца и неверном свете костров.
В лагере царил хаос, раненые кричали, катаясь по земле, всюду была кровь и темные пятна неподвижных тел. Первые залпы лучников собрали страшную жатву на поле жизни, срезая колоски чьих-то тел, валя их на землю безвольными куклами.
Меня еще била дрожь от событий, связанных с молодым бароном, кровь кипела адреналином и, похоже, все еще шла из носа. Бедная девочка уже вся перемазалась алым.
— Тише, тише, — шептал я, суматошно пытаясь понять, что же делать дальше.
Со стороны холмов ударил конный отряд противника, избежав встречи с нашей кавалерией, врубился в ряды щитоносцев, медленно ползущих к холмам. Лучники противника целиком переключились на всадников, а чуть правее шелохнулись ряды выводимой на нас пехоты, которая была вооружена длинными пиками, качнувшимися лесом вымпелов и флажков.
Черт побери! Я узнал эти флаги! Барон Когдейр! Эти же флаги и эти солдаты напали на Дальнюю. Столкнулись две отлаженные боевые машины, сталь звенела о сталь, сталь скрежетала и пела свою песню, кто-то кричал в ужасе, кто-то в ярости, на подходе к лагерю сцепились не жизнь, а на смерть.
Рингмар явно уступал натиску противника. Застигнутые врасплох, многие уже поснимали броню и успели отложить оружие, за что теперь платили дорогой ценой. А Когдейр-то каков?! Гадский гад, мало того что вторгся первым, так еще и после подписания мирного договора организовал атаку на Рингмара. Да уж, жестокий век — жестокие сердца. Что самое противное, если он победит, его, похоже, воспоют в веках как храброго и отважного полководца.