Барраяр
Шрифт:
Корделия подняла брови. — И…?
— Он этого приказа так и не отменил.
— Сержант, — выдохнула она, — никогда бы не подумала… да вы настоящий законник из казармы!
Его улыбка сделалась на миллиметр шире. — И ваш голос — это голос самого императора. Формально.
— Это так, — с восторгом прошептала она, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони.
Ботари склонился вперед; его ладони теперь спокойно и неподвижно свисали между колен. — Итак, миледи. О чем вы говорили?
Подземный гараж представлял собой огромный зал с низким, отдающимся
Сработает ли их простой план, отчаянно спрашивала себя Корделия снова и снова. А если нет, что им еще останется? У нее в голове высветился спланированный маршрут, точно красная ниточка на карте. Не на север, прямо к цели, но сначала на юг, машиной — в соседний, верный Форкосигану Округ. Там бросить приметную правительственную машину и поехать на монорельсе на запад, в следующий Округ, потом на север — еще в один, потом на восток, в нейтральную зону графа Форинниса, ставшую предметом интереса дипломатов обеих сторон. Она вдруг припомнила, как Петр сказал: «Эйрел, клянусь — если Фориннис не перестанет вилять и заигрывать с обеими сторонами, сам держась середины, то стоит его вздернуть выше Фордариана, когда все кончится». А потом — в столичный Округ, в блокированную столицу, каким-то образом. Предстоит покрыть внушительное расстояние. Втрое длиннее прямого пути.
Так долго! Сердце ее стремилось на север, подобно стрелке компаса.
Сложнее всего будет в самом первом и последнем из Округов. Люди Эйрела могут отнестись к их предприятию даже более враждебно, чем фордариановцы. И от этих «невозможно», помноженных одно на другое, у Корделии голова шла кругом.
«Шаг за шагом», напомнила она себе твердо. По шагу за раз. Просто выбраться с Базы Тейнери; это они сделать смогут. Подели бесконечное будущее на пятиминутные кубики и бери их один за другим.
Вот истекли первые пять минут, и стремительная, сверкающая штабная машина генерала показалась из гаража. Малая победа — награда за малое терпение и риск. Что же принесет им великое терпение и смелость отчаянная?
Ботари придирчиво осмотрел машину, словно сомневался, достаточно ли она хороша для его господина. Офицер-транспортник беспокойно ждал вердикта и с явным облегчением выдохнул, когда оруженосец великого генерала, проведя ладонью по стеклу и насупившись на следы пыли на руке, все же неохотно согласился. Ботари подвел машину прямо к выходу из лифта и припарковал так, чтобы полностью загородить садящихся в салон пассажиров от взгляда из диспетчерской.
Дру подхватила сумку, куда было упаковано множество самой разнообразной одежды — включая горские обноски Корделии и Ботари, — плюс скудный набор оружия. Ботари затемнил колпак заднего отделения машины до зеркальной непрозрачности и открыл его.
— Миледи! — донесся у них из-за спины, от лифтовой шахты,
Корделия прикусила язык, чтобы не выругаться. Она быстро сменила свирепое выражение на своем лице на легкомысленную, удивленную улыбку и лишь тогда обернулась. — Привет, Ку. Что стряслось?
Он недоуменно нахмурился, глядя на нее, на Дру и на саквояж. — Я первый спросил.
Лейтенант запыхался; должно быть, он пустился вдогонку, не обнаружив Корделию дома. С каким-то поручением? Вот уж некстати.
Улыбка Корделии застыла; она воочию представила себе картину, как из лифтовой шахты горохом сыплется отряд охраны, желающих проверить ее — или как минимум ее намерения — Мы… едем.
Он скептически поджал губы. — Да? А адмирал в курсе? И где тогда отряд внешней охраны из людей Иллиана?
— Поехал вперед, — хладнокровно солгала Корделия.
Звучало это правдоподобно, и в глазах Куделки мелькнуло сомнение. Увы, лишь на мгновение. — Погодите-ка…
— Лейтенант, — вмешался сержант Ботари, — Взгляните-ка сюда. — Он она показал на заднее, пассажирское отделение машины.
Куделка склонился посмотреть. — Ну, что? — нетерпеливо переспросил он.
Корделия поморщилась, когда Ботари ребром ладони рубанул Куделку по основанию шеи, и поморщилась вторично — когда голова лейтенанта с тяжелым стуком врезалась в обшивку дальней части салона, поскольку Ботари помог ему мощным толчком в спину и поясницу. Трость-шпага с грохотом свалилась на бетон.
— Внутрь! — Напряженным, низким рыком распорядился Ботари, одновременно окинув быстрым взглядом ангар и застекленную диспетчерскую.
Друшнякова швырнула сумку в машину и нырнула вслед за Куделкой, перелезая через него и бесцеремонно отпихивая перегораживающие ей путь длинные руки и ноги. Корделия подобрала трость и тоже втиснулась внутрь. Ботари откозырял, закрыл непрозрачное стекло и сел на водительское место.
Машина плавно тронулась с места. Корделии пришлось подавить приступ неразумной паники, когда Ботари затормозил у первого пропускного пункта. Она видела и слышала охранников так четко, что пришлось строго себе напомнить: они-то видят только собственное отражение в зеркальном стекле. Но генералу Петру везде была дорога. Как здорово быть генералом Петром! Хотя в нынешние смутные времена даже великий генерал не мог бы въехать на Базу Тейнери, не открыв дверцу машины и не позволив ее просканировать. Команда на внешних воротах, занятая досмотром прибывшей на базу здоровенной колонны грузовиков, жестом велела им проезжать. Они укладывались в срок — как планировала и как молилась Корделия.
Корделия вместе с Дру наконец-то усадили ровно бесчувственного Куделку, сползшего на сидение. Его пугающая вялость проходила; он моргнул и застонал. Голова, шея и плечи Куделки были одними из немногих частей его тела, где не были проложены искусственные нервы, так что Корделия понадеялась: ничего из имплантатов они не повредили.
Напряженным, полным беспокойства голосом Дру осведомилась: — Ну и что нам с ним теперь делать?
— Высадить его на дороге нельзя: он вернется и поднимет тревогу, — ответила Корделия, — А если привязать его к дереву где-нибудь в стороне, его могут просто не найти. Нам его лучше связать, он приходит в себя.