Барышня-воровка (сборник)
Шрифт:
Сердце Сони на мгновение остановилось. Воображение живо нарисовало картинку. Левая рука Софьи клонится к сцене от тяжести несметного количества цветов. Правая продолжает принимать букеты от нескончаемой вереницы поклонников. И все это под оглушительный грохот аплодисментов.
— …Если не одумается, то сопьется, — заключила Люда.
— Кто сопьется?
— Как «кто»? Светлинский, конечно!
— Какой Светлинский?
— Да ты вообще слушаешь меня или нет?!
— Извини, я на секунду призадумалась.
— Светлинский
«Уж от кого-кого, а от Люды я помощи никак не ожидала, — думала Соня. — Никак чудеса просветления?»
— А этот Светлинский, он что, из-за запоя увольняется?
— Да нет, что ты! Горе у него. Да черт бы с ним! Ты лучше подъезжай, я тебе лично обо всем расскажу.
— Когда?
— Чем быстрее, тем лучше.
— Ясно. Ну тогда — до встречи!
— Пока.
Соня повесила трубку и хлопнула в ладоши от радости. Неужто все-таки сбывается ее давнишняя мечта вернуться в театр? Неужели снова ей предстоит появиться на сцене в одеянии какой-нибудь прекрасной матроны времен гладиаторов или же в образе… скажем, восточной царицы… Да кем угодно! Все! Больше раздумывать Софья Невзорова не стала. Она спешила в свою комнату. Одеваться и прямиком — в театр!
В фойе Соня увидела какое-то противоестественное столпотворение. Люди суетились, сновали, о чем-то переговаривались. Девушка озиралась по сторонам, надеясь разглядеть в толпе Люду, и ничего не могла понять. Но тут, наконец-то, появилась Люда.
Если бы Соня не знала совершенно точно, что Жульская — актриса, она наверняка приняла бы ее за представительницу другой, самой древней профессии и решила бы, что место работы ее на улице Большая Казачья. Однако, к счастью, Люда была всего лишь актрисой. Впрочем, это тоже достаточно древняя профессия.
Описать Жульскую очень легко: крашеная блондинка. Косметика на лице напоминает грим клоуна. Бюст — как у Верки Сердючки. Ниже — шестьдесят на девяносто. Одним словом, все путем.
— Сонечка! Сонечка! — завизжала Люда и бросилась обнимать бывшую коллегу. — Слава богу, ты пришла!
— Почему это вдруг «слава богу»?
— Театр пропадает без тебя! Ты даже не подозреваешь, какую роль тебе собираются предложить!
— Какую же?
— Роль в шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта»!!!
«Наверное, роль какой-нибудь служанки третьего порядка, — с грустью подумала Софья. — Откажусь». Но Люда опровергла ее догадки.
— Самую главную роль! — сообщила она. — Главнее быть просто не может! Ты понимаешь, о чем я? — последние слова были произнесены таинственно-вкрадчивым тоном. При этом Люда заглянула Соне в глаза с видом сатаны-обольстителя.
— А директор театра знает обо мне?
— Конечно, о тебе все знают, и все тебя ждут не дождутся!
Соня оглянулась на мельтешащих вокруг людей. «Уж не меня ли они ждут?» — иронично
— А что это тут за вавилонское столпотворение? — спросила она вслух.
— Как, а ты не помнишь? Сегодня же день зарплаты!
— Ах, ну да, — удивляясь разочарованию в собственном голосе, протянула Соня. — Совсем запамятовала.
Но Люда уже тянула ее за руку.
— Пойдем! Пойдем! К Виктору Андреевичу!
— У вас новый директор?
— Точно! И он, наверное, уже все пальцы себе переломал…
— Ты это о чем? — удивилась и даже немного испугалась Соня.
— Ну, Виктор Андреевич очень нетерпеливый. И когда он кого-нибудь ждет, то имеет нехорошую привычку заламывать пальцы. Пойдем!
Люда еще раз дернула Соню за руку.
Виктор Андреевич восседал в своем кресле с безмятежностью Будды и действительно ломал пальцы. Во всяком случае, было очень похоже на то.
— Здравствуйте, Виктор Андреевич! — отрапортовала Люда. — Вот она перед вами, Софья Карловна Невзорова!
Директор вскочил с кресла и сложил ладони на манер йога. Было, было в нем что-то такое… Дух Гималаев! Может быть, в прошлой жизни он и правда был каким-нибудь ламой, духовным учителем, а потом наработал чудовищную карму и перевоплотился вот в такого нелепого персонажа.
— Софья Невзорова! — театрально произнес он. — Я столько слышал о вас!
Макушку Виктора Андреевича украшала обширная лысина. Остатки волос были седыми.
— Правда? — иронично отозвалась Соня.
— Чистейшая! И если вы откажетесь от роли, которую я мечтаю вам предложить, то нанесете мне такой тяжкий удар по сердцу, что едва ли я сумею оправиться, — директор закатил глаза.
Софья улыбнулась.
— Что же это за роль? Я, конечно, догадываюсь, но неплохо было бы уточнить.
— Главная роль в шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта».
— Так, значит, вы имеете в виду роль Джульетты?
— Главнее!
— Не представляю, какая роль в этой трагедии может быть главнее роли Джульетты. — Соня насупила брови.
— Как? А роль Ромео?
— Что-о-о?!
Соня не поверила своим ушам и даже незаметно ущипнула себя, дабы убедиться, что это не сон.
— Да, да, да, моя дорогая! Я предлагаю вам сыграть Ромео!
— Но я ведь женщина!
— Ничего страшного! Загримируем вас под юношу. Волосы соберем в хвост, облачим в мужской костюм…
— Но все равно это будет выглядеть как-то нелепо… У меня черты лица женские!
— Это чепуха! — уверенно заявил Виктор Андреевич. — Есть такая наука — физиогномика. Черты лица отражают внутреннее состояние человека. И наоборот, соответственно, внутреннее состояние человека отражается на чертах его лица. А вы ведь актриса! Вы должны уметь перевоплощаться, а значит, изменять свое внутреннее состояние. Подбородок вперед, зубы стиснуть, брови к переносице — вылитый волевой молодой мужчина.