Барышня-воровка (сборник)

Алешина Светлана

* * *

Соня, как и подобает приличной девушке, решила опоздать. Эдак на полчасика. Олег ждал ее с бутылкой пива в руках. Старые знакомые обнялись, поцеловали друг друга в щечку. Из ближайшего кафе доносилась музыка. Пел Олег Газманов: «Ты морячка, я моряк, ты рыбачка, я рыбак…» Софья посмотрела на Рыбака и подумала, что он и правда напоминает человека, вернувшегося из дальнего плавания. Олег взял Соню за руку.

— Ну пойдем, — сказал он, — расскажешь о себе.

На Набережной буйствовал ветер, играя с волосами Сони.

Как бы хотела Соня поговорить сейчас с Рыбаком о чем угодно, кроме работы, но… Обстоятельства, как всегда, складывались не в ее пользу, и виновата в этом была первым делом она сама.

Олег предложил ей присесть на лавочку. И Софья поведала Рыбаку о своих соображениях и планах.

— Значит, ты предлагаешь явиться к Кутузкину в обличье сотрудника милиции?

— Да, и тут мне просто необходима твоя помощь.

— Поможем. Конечно, мне предстоит преступить служебные полномочия… Когда я выдам тебе форму. Но это все пустяки.

— Я знала, что ты мне не откажешь! — воскликнула Соня, в страстном порыве обняла Олега и поцеловала в щеку, после чего с досадой осознала, что это отдает сугубой официальщиной.

* * *

Павел Николаевич Кутузкин обитал в отдельном кабинете с табличкой таинственного содержания на двери: «Директор по общим вопросам Кутузкин П.Н.».

— Интересно, чем он занимается? — обращаясь скорее к самому себе, чем к Соне, проговорил Олег.

— Понятия не имею. Но раз им выделяют отдельный кабинет, то, наверное, чем-то нужным и важным, — заметила Софья.

На Соне была форма сержанта милиции. Перед тем как постучаться и войти, она придала своей физиономии неестественно строгий вид. Когда-то ей случалось играть злую царевну в детской сказке о семи богатырях, а потому образ «железной леди» Софье Невзоровой был знаком.

— Готова? — шепнул Рыбак.

Соня кивнула.

Олег несколько раз властно постучался, дернул дверную ручку и решительно шагнул вперед. Действовать было решено нахрапом.

Павел Николаевич Кутузкин оказался маленьким тщедушным человечком с блестящей лысиной и круглыми темными очками на носу. Чем-то он напоминал секретного агента иностранной разведки из шпионских боевиков. Реакция его на приход представителей правоохранительных органов оказалась совершенно неожиданной. Словно хорошо выдрессированная на определенные объекты собака, он моментально поднял руки вверх.

— Я ни в чем не виноват! — заверещал Павел Николаевич чрезвычайно высоким голосом, напомнившим Софье евнуха в исполнении Владимира Винокура.

«Интересно, взял бы его Виктор Андреевич на роль Ромео, — подумала Соня, — или на роль Джульетты?»

— Гражданин Кутузкин? — подозрительным тоном спросил Рыбак.

— Я ни в чем не виноват! — продолжал убеждать тот.

— Вот в этом мы сейчас и разберемся. — Я ни в чем не виноват!

— Успокойтесь, гражданин Кутузкин!

Словно собака, которой сказали «фу», Павел Николаевич опустил руки и вытянулся по стойке «смирно».

— Можете еще немного успокоиться, — произнесла Софья.

Кутузкин

обмяк.

— До нас дошла информация… — начал было Олег.

— Это ложь! — вновь заверещал Кутузкин. — Грязная ложь! Клевета!

— Вы хоть знаете, о чем речь? — устало спросил Олег.

— Нет.

— Что же тогда орете?

— Не знаю.

— Ну так вот. До нас дошли слухи, что в вашем отделе наблюдается такое негативное явление, как коррупция.

Лицо Павла Николаевича перекосилось. Казалось, теперь он опустил руки не только в прямом, но и в переносном смысле слова.

— К-к-коррупция?

— Вы удивлены?

— Нет. Это не я! Это не я!

— Да подождите вы! Проблема в том, что, возможно, в составе преступления присутствует не только коррупция.

— К-как?

— Вот так.

Олег загадочно улыбнулся и принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину.

— В каких отношениях вы состояли с Ниной Станиславовной Светлинской?

Сначала Кутузкин почему-то покраснел. Потом почему-то побледнел.

— Все вскрылось, — голосом обреченного медленно произнес он. — Я так и знал, что рано или поздно все откроется! Значит, она действительно оставила один экземпляр у сотрудника милиции! Вот и все. Конец! Но я сознаюсь! Честное слово! Скажите, пожалуйста! — Павел Николаевич молитвенно вытянул перед собой руки. — Чистосердечное признание облегчит мою участь?

Соня чуть не запрыгала от радости. Неужели так все просто?!

— Облегчит, — поспешил заверить Рыбак.

— О, это перст божий! — завывал Кутузкин. — Это — наказание, ниспосланное свыше! Я чувствовал, что эта женщина меня подставит! Чувствовал, но думал, что она все же не решится на такой шаг! Ведь это было невыгодно ей самой! Я не просчитал такой возможности, что Нина может просто предпочесть умереть.

— Ей помогли умереть, — заметила Соня.

— Может быть, и так. Какая теперь разница!

— Нет, вы уж постойте! Что значит — какая разница? Мы разыскиваем убийцу Нины Станиславовны.

— И попутно обнаружили грехи старого несчастного инвалида. Эх-х-х… Знал бы я, кто этот убийца, я бы сам прибил его собственными руками.

— Вы поосторожней с заявлениями, — предупредил Рыбак.

— Так, я что-то не понимаю, — начала Софья, — выходит…

Рыбак оборвал ее.

— Стоп-стоп-стоп! Позволь мне! — Олег повернулся к Павлу Николаевичу. — Вы заявили, что готовы дать чистосердечное признание.

— Да. Записывайте!

— Записывать мы не будем, достаточно устного рассказа.

— А такое возможно?

— Еще как! Дать почитать Уголовный кодекс?

— Нет, спасибо.

— Так не тяните.

— Понимаете ли, — Кутузкин замялся, — Нина как-то сделала мне оч-чень странное предложение. Она предложила мне стать участником порнофильма.

— Участником порнофильма? — Рыбак был просто сражен услышанным.

— Да-да! Потом мы должны были продать кассеты с этими записями куда-то за границу. А я еще должен был прибегнуть к своим давним связям с таможенной полицией.