Башни Анисана
Шрифт:
– Мы разберёмся, – кратко ответил Дэсти, после чего мягко коснулся его лба.
«Белые сёстры помогут тебе», – шепнул Голос Ганагура, после чего его сознание покинуло пурное тело.
А волны тем временем разносили весть о случившемся по всей округе. Из ближайшей обители к месту происшествия пришли три белых сестры. Пока одна из них принялась успокаивать взволнованную публику, две другие подошли к Гиб Аянфалю. Они замедлили течение пыли в его теле, после чего обратились к Дэсти. Дальнейшая судьба Гиб Аянфаля была решена скоро. Дэсти от имени охранителей порядка сказал, что юный асай действовал не сам, а под влиянием своего «старшего и более опасного» сообщника, а потому не является угрозой для асайского общества. Белые сёстры незамедлительно согласились с таким решением и, бережно подняв
Глава 18. Опустошенный
Гиб Аянфаль медленно приходил в себя. Он почувствовал, что лежит на спине, с головой погружённый в густую тёплую жидкость. Не открывая глаз, он внимательно прислушался к пространству.
Похоже, его поместили в купальню, наполненную целительной пурой. Сам же бассейн располагался в просторной зале с высоким потолком, а та в свою очередь была частью огромной обители, на четверть уходящей под поверхность твердыни. Чувство времени подсказывало, что он пробыл в бессознательном состоянии почти двое суток. Закончив эти наблюдения, Гиб Аянфаль оттолкнулся руками от дна бассейна и вынырнул. Открыв глаза, он быстро оглядел себя. Тело просвечивало сквозь полупрозрачную белёсую жидкость – на нём сейчас не было ни лент, ни следов от них. Гиб Аянфаль испытал лёгкий укол неудобства за наготу, подумав о том, что кто-то, принёсший его сюда, снимал с него одежду, чтобы окунуть в исцеляющую купель. Впрочем, неудобство было не таким жгучим, как обычно. Чувства казались ему притупившимися и поблёкшими.
Гиб Аянфаль прикрыл глаза, опираясь спиной на бортик бассейна, и восстановил в памяти последние события в мельчайших подробностях. Где сейчас Хиба? Может быть, тоже у белых сестёр? Хорошо, если у них, если его не осудят за нападение. Проявление агрессии, подобной той, какую испытал на себе Гиб Аянфаль, считалось недопустимым на твердынях Онсарры и заслуживало исправления. Гиб Аянфаль не без содрогания представил, что Хибу могли отправить на поля успокоения, а возможно и ещё глубже.
Не в силах больше пребывать в томящей неизвестности, он поспешил выбраться из купальни и только огляделся в поисках выхода, как его остановил незнакомый величественный трепет волн. Гиб Аянфаль замер на месте и обернулся. Позади него в залу вошло несколько асайев. Пятеро из них были младшими белыми сёстрами, каких можно было встретить в любой обители, но возглавлял их высокий асай, несомненно белая матрона. Сложением она походила на консула Гейст, а её грудь, видневшаяся за отделанным синей лентой воротом рубашки, была усеяна несметным количеством энергометок, сливавшихся в отдельные каверны. Лоб матроны закрывала широкая белая кибаха, охватывавшая голову и покрытая вязью символов, а на ясном лице выделялась пара огромных глаз, взиравших на Гиб Аянфаля с каким-то особенным понимающим спокойствием. В руке она несла небольшую чашу, наполненную густой универсальной пурой. Перед ней хотелось преклонить голову так же, как перед уже виденными им матронами Линанной и Саникой, но она, несомненно, была могущественней. Её внутреннее поле заполняло не только залу, но и всю обитель, разливаясь мерно звучащим фоном, сдерживавшим всякое волнение. Гиб Аянфаль невольно ощутил стыд за то, что предстаёт перед столь сиятельной персоной в раздетом и крайне неготовом виде. Однако матрону его вид никак не смущал. Она жестом отпустила своих помощниц, которые, почтительно поклонившись, отступили назад, скрываясь во вратах, после чего подошла к Гиб Аянфалю и сказала:
– Рановато вы покинули купальню, Гиб Аянфаль.
– Кто вы? – только и смог спросить юный асай, будучи не в силах отвести от матроны глаз.
– Моё имя мать Иша, – был невозмутимый ответ, – я наблюдаю за вашим исцелением.
И она принялась неспешно осматривать тело строителя, его руки и ноги. Гиб Аянфаль немного оторопел, припомнив, кто носит имя, которое он только что услышал.
– Волны называют вас матриархом, – проговорил он.
– Верно, – ответила мать Иша, – и тому, что я заинтересовалась вашим состоянием, есть причина.
– Хорошо. А мой друг тоже у вас?
– Нет, – кратко ответила матриарх, и, найдя незажившее чёрное пятно на спине строителя, зачерпнула немного пуры из чаши и принялась втирать её в повреждённое место. Гиб Аянфаль почувствовал лёгкое жжение, с которым универсальная пура становилась частью его собственной плоти.
– Я болен? – не без беспокойства спросил он, старясь обернуться и взглянуть на мать Ишу.
– Ваша пыль в полном порядке. Но вы травмированы из-за ношения излишнего количества лент и неосознанного перемещения в пространстве, – ответила Иша, удерживая его на месте, и продолжая наносить всё новые и новые слои пуры, – Тело городского строителя не приспособлено к тому, чтобы совершать такие перемещения самостоятельно. Оно слишком тяжело и непрочно.
– Я не понимаю, как это случилось. Я никогда такого не умел, – растерянно проговорил Гиб Аянфаль, – И не знал, что сумею.
– Иногда пыль знает о своём носителе больше, чем он сам, – прозвучал спокойный ответ, – Вы полностью восстановились. В течение нескольких дней вам только необходимо будет питаться обильнее, чем обычно. И кроме того, постарайтесь всегда оставаться в таком же ровном состоянии, в каком находитесь сейчас. Я вижу, что вы обладаете очень неспокойным характером, с которым опасно заигрывать. Если ваши мысли примут неверное направление, то вы рискуете потерять контроль над собой. Последствия этого могут быть не самыми приятными. Если вы почувствуете, что такое всё же произошло, то не стоит медлить с обращением к белым сёстрам. Мы стараемся исцелить сознания и тела прежде, чем они исказятся настолько, что перед их владельцем откроется путь в Низ. Жизнь нашей Звезды должна быть для вас примером. Она не терпит необоснованного буйства.
Иша замолкла, заканчивая втирать пуру. Почувствовав себя свободным, Гиб Аянфаль тут же обернулся к ней:
– Прошу вас, скажите мне, где Хиба! – с мольбой в голосе воскликнул он, – я не успокоюсь, если не буду знать этого!
Иша стряхнула в чашу остатки пуры со своих пальцев, после чего подняла взгляд на строителя.
– Хицаби, так же известный как Багровый Ветер, на исправлении Ци. Решением собора он был передан нэнам за вторые врата.
– Но ведь я просил их! – воскликнул Гиб Аянфаль, – я говорил стражам, что это не его вина! Он не причинил бы мне вреда, я знаю!
– Возможно. Но, насколько мне известно, во время суда он сам согласился с тем, что исправление ему нужно. Поводом к такой мере служит ведь не единичный проступок, Гиб Аянфаль. Ваш с ним конфликт был всего лишь последней каплей, показавшей, что Хицаби не может справиться с собой самостоятельно.
Асай должен следить за своими мыслями, помня, что через них он связан с безбрежными волнами. И чем большую ответственность он несёт, тем более внимательным к самому себе он должен быть. Ваш друг помимо того, что уже было на него возложено, взвалил на себя ещё один огромнейший пласт обязанностей. С теми намерениями и чувствами, какие обуревают его в настоящий момент, ему такого груза не вынести. Хорошо, что он в конце концов сам это понял. Ваше поведение, каким бы оно ни было, не должно было его провоцировать.
– И что нэны с ним сделают? – спросил Гиб Аянфаль.
– Я не могу вам сказать, – ответила мать Иша, и в её голосе прозвучала строгость, – Белые матери не спускаются в Низ, и не целят тех, кто там находится. Мы ведём жизненные пути в на поверхности и в небесах, в то время как глубинные нэны исповедуют законы, под действие которых вам лучше не попадать. Асайям следует ценить ту свободу, которую они получают в дар, приходя в жизнь под лучами Онсарры. К ней всегда стремился и ваш друг.
– Я знаю, – ответил Гиб Аянфаль, – Он хотел, чтобы Бэли жил наверху. Матриарх Иша! Но сам он ведь вернётся наверх? Он не останется в недрах?
– Так как Хицаби дал вам некоторые знания о приведении в жизнь, то я открою вам некоторые детали, – ответила Иша, – Хицаби – очень сильный асай. Ему удалось преодолеть мощную тонковолновую связь, под которую попадают все, кого привели в жизнь нэны. Действовать, строя пути жизни наперекор ей, способен не каждый. Потому он сможет вернуться на поверхность, чтобы продолжить жить тут так, как прежде, если у него будет такое желание.
– Это хорошо. Но вы хотите сказать, что матерью Хибы была нэна? – спросил Гиб Аянфаль, – она сотворила его, а потом принесла наверх?