Башни полуночи
Шрифт:
В воздухе послышался гром. Это не было странным - от этих туч часто был слышен гром, и так же часто он был неестественно отделён от вспышек молний.
Итуралде приподнялся, отталкивая троллока в сторону, использовав обломок пики как рычаг. В этот момент его заметил Мурддраал.
Стиснув зубы, Итуралде потянулся за своим мечом, но он знал, что видит свою смерть. Одна такая тварь могла убить дюжину людей. А сражаться с ней со сломанной ногой…
И всё равно попытался подняться на ноги. Не удалось и он упал назад, разразившись проклятьями. Тогда он
Вдруг Исчезающего пронзила дюжина стрел.
Итуралде моргнул, наблюдая, как тварь пошатнулась и упала. Гром усиливался. Итуралде приподнялся и с удивлением увидел, как тысячи незнакомых всадников в боевом порядке врываются в ряды троллоков и сметают тварей перед собой.
«Возрождённый Дракон! Он пришёл!»
Но нет. У них было знамя Салдэйи. Итуралде оглянулся. Ворота Марадона были открыты, и его оставшимся в живых измотанным людям позволили проковылять внутрь. Со стен срывался огонь - его Аша’манам разрешили подняться наверх, чтобы занять более выгодную позицию над полем боя.
Отряд из двадцати каваллеристов отделился от основных сил и затоптал Мурддраала. Последний из всадников спрыгнул на землю и рубанул Исчезающего топором. По всему полю боя троллоков давили, нашпиговывали стрелами и протыкали копьями.
Это было ненадолго. Всё больше и больше троллоков переваливало через брошенные укрепления Итуралде и неслось вниз по склону. Но, раз ворота открыты, помощь салдэйцев сделает своё дело, а Аша’маны поддержат разгром. Остатки войска Итуралде бежали к безопасному месту. Он испытал гордость, увидев Бареттала и Коннела, последних из своей охраны, ковыляющих к нему по полю. Их форма была в крови, а кони, несомненно, мертвы.
Итуралде вогнал свой меч в ножны и вытащил копьё из шеи Рассветного Узора. Опираясь на него, он смог подняться. К нему подскакал один из салдэйских всадников, мужчина с тонким лицом, крючковатым носом, парой чёрных кустистых бровей и короткой, подстриженной бородкой. Он указал окровавленным мечом на Итуралде:
– Ты жив.
– Да, - ответил Итуралде, когда к нему подошли двое его гвардейцев.
– Ты командуешь этим войском?
– Пока, - сказал салдэец.
– Меня зовут Йоли. Ты можешь ехать в седле?
– Лучше уж это, чем остаться здесь.
Йоли протянул руку и втащил Итуралде в седло позади себя. Его нога отозвалась вспышкой боли, но времени ждать носилок не было.
Двое других всадников посадили к себе гвардейцев Итуралде, и вскоре они уже галопом мчались к городу.
– Благодарю вас, - сказал Итуралде.
– Однако вы долго ждали.
– Знаю, - странно, но голос Йоли звучал мрачно.
– Надеюсь, ты стоишь этого, захватчик. Мой сегодняшний поступок скорее всего будет стоить мне жизни.
– Что?
Салдэец не ответил. Он просто вёз Итуралде под грохот копыт к безопасному городу. Если, конечно, можно было назвать город, осаждённый несколькими сотнями тысяч Исчадий Тени, безопасным.
Моргейз вышла из лагеря.
В конце концов она нашла место, где маленький горный ручеёк наполнял расселину между двумя камнями и образовывал спокойное, чистое озерцо. Высокие скалы вокруг него казались древним сломанным троном, построенным для гиганта ростом в пятнадцать спанов.
На деревьях были листья, хотя многие из них выглядели нездоровыми. Более тонкий слой облаков позволил лучикам солнечного света, упавшим с хмурого неба, коснуться земли. Эти расщеплённые лучи пронзили чистую воду, образовав островки света на дне озерца. Мелкие рыбёшки, словно изучая лучи, сновали между этими островками.
Моргейз обошла озерцо и присела на вершину плоского валуна. Вдалеке были слышны звуки лагеря. Выкрики, грохот забиваемых в землю столбов, дребезжание повозок на мостках.
Она уставилась в воду. Есть ли что-то более отвратительное, чем быть пешкой в чьих-то руках? Плясать на ниточках, словно деревянная кукла? В молодости она хорошо познакомилась с тем, как это - подстраиваться под чужие прихоти. Это был единственный способ укрепить её власть.
Тарингейл пытался ею манипулировать. По правде говоря, большую часть времени ему это удавалось. Были и другие. Многие вертели ею, как хотели. Десять лет она угождала сильнейшим. Десять лет она осторожно создавала союзы. И это сработало. В конце концов, она обрела самостоятельность. Когда Тарингейл погиб на охоте, многие шептали, что его смерть развязала ей руки, но те, кто был близок к ней, знали, что она уже давно подрывала его власть.
Она помнила тот день, когда избавилась от последнего считавшего себя закулисным правителем, стоявшим за троном. Именно в этот день она, в своём сердце, по-настоящему стала Королевой. И поклялась, что больше никогда и никому не позволит управлять собой.
А потом, спустя годы, появился Гейбрил. И за ним Валда, который был ещё хуже. С Гейбрилом она хотя бы не понимала, что происходит. Это приглушало боль от ран.
Чьи-то шаги по упавшим веткам возвестили о прибытии гостя. Тонкий слой облаков двинулся дальше, и свет сверху потускнел. Его лучи исчезли, и рыбёшки рассеялись.
Шаги замерли возле её камня.
– Я ухожу, - раздался голос Талланвора.
– Айбара разрешил своим Аша’манам создавать Врата, начиная с отдалённых городов. Я отправляюсь в Тир. Слухи снова говорят, там есть король. Он собирает армию, чтобы сражаться в Последней Битве. Я хочу быть там.
Моргейз подняла глаза и посмотрела на деревья. Их и лесом-то нельзя было назвать.
– Я слышала, что ты был таким же целеустремлённым, как и Златоокий, - тихо сказала она.
– Что ты без сна и отдыха и почти без еды искал способ меня освободить.