Башни полуночи
Шрифт:
– И как же ты выбралась?
– спросил Мэт.
– Как ты их одурачила?
– Я не смогла, - тихо ответила Бергитте.
Мэт застыл.
– Илфин его не исцелили, - продолжила она.
– Они убили нас обоих. Я не выжила, Мэт. Вот такой у сказочки конец.
Он промолчал.
– Ох, - наконец произнес он.
– Значит, эта история из разряда печальных.
– Они не могут все заканчиваться счастливо. У нас с Гайдалом во всяком случае. Для нас лучше сгореть в горниле славы, - она поморщилась, вспомнив одно прошлое воплощение, в котором им случилось состариться
– И всё же я иду, - ответил Мэт.
Она вздохнула.
– Я не смогу отправиться с тобой, Мэт. Не могу оставить Илэйн. У неё тяга к смерти сильнее, чем твоя гордость. Мне нужно позаботиться, чтобы она осталась жива.
– Я и не ждал, что ты пойдёшь, - быстро ответил Мэт.
– Чтоб мне сгореть, но я спрашивал не об этом. И… - он нахмурился.
– Тяга к чему сильнее, чем моя что?
– Не важно, - ответила она, отхлебнув молока. Она любила молоко, однако никогда бы в этом не призналась. Конечно, она обрадуется, когда снова сможет хорошенько напиться. Ей не хватало ядрёной браги старины Снерта. Крепкое пиво ей нравилось не меньше крепких парней.
– Я пришёл к тебе, потому что мне нужна помощь, - продолжил Мэт.
– Что ещё сказать? Берёшь с собой железо, огонь и музыку. Железо им причиняет боль, заставляет их держаться настороже, и подальше от тебя. Огонь их пугает и убивает. Музыка их усыпляет. Но чем дольше ты их используешь, тем хуже они действуют - и огонь, и музыка.
– Башня - вовсе не башня. Это - портал. Своего рода ворота, выходящие на перекрёсток между их мирами. Ты найдёшь там их всех - змей Элфин и лисиц Илфин. Если они всё ещё заодно. У них странные отношения.
– Но что им нужно?
– спросил Мэт.
– Я имею в виду, от нас. Зачем они здесь?
– Эмоции, - ответила Бергитте.
– Именно поэтому они построили портал в наш мир, именно поэтому они заманивают нас внутрь. Они питаются тем, что мы чувствуем. Особенно, по какой-то причине, им нравятся Айз Седай. Возможно, те, кто владеют Единой Силой, на вкус похожи на крепкий эль.
Мэт открыто поёжился.
– Внутренняя часть очень запутана, - продолжила Бергитте.
– Попасть куда-либо в определённое место чрезвычайно трудно. Войдя внутрь, минуя арки, я знала, что буду в большой опасности, но если доберусь до одного из больших залов, то смогу заключить сделку. Но ничто там не даётся даром. Они обязательно попросят что-нибудь взамен. Что-то дорогое для тебя.
– Всё равно, я придумала способ, как найти зал. Я использовала железные опилки, чтобы пометить путь, которым прошла через перекрёстки, чтобы знать, где я уже побывала. Понимаешь, они не могут их тронуть, и… ты точно уверен, что никогда не слышал этой истории?
Мэт покачал головой.
– Эта история была довольно популярной, - нахмурившись, продолжила она.
– Около сотни лет назад или около того.
– Ты выглядишь обиженной.
– Это была отличная история, - буркнула она.
– Если я выберусь, Бергитте, я заставлю Тома сочинить об этом треклятую балладу. Расскажи подробнее про опилки.
Она покачала головой.
– Я всё равно заблудилась. Не знаю, может, они сдули опилки, или это место слишком большое и я ни разу не возвращалась по своим следам. В конце концов, меня загнали в угол, огонь потух, лира сломалась, а тетива лопнула. Гайдал лежал позади без сознания. Иногда он мог передвигаться самостоятельно, но в остальные дни был слишком слаб, поэтому мне приходилось тащить его на принесённых с собой носилках.
– Остальные дни?
– переспросил Мэт.
– Сколько времени ты там провела?
– У меня было еды на два месяца, - поморщившись, ответила Бергитте.
– Сколько мы продержались после того, как она кончилась, я не знаю,
– Треклятый пепел!
– выпалил Мэт и надолго приложился к кружке с элем.
– Я же говорю: не лезь туда, - сказала Бергитте, - Допустим, до своей подруги ты доберёшься, но назад никогда не выйдешь. Внутри можно бродить неделями, не сворачивая ни влево, ни вправо, всё время двигаясь только вперёд, проходя коридор за коридором. Все одинаковые. Большой зал может быть всего в минуте от тебя, если только знать верное направление. Но ты обязательно пройдёшь мимо.
Мэт уставился в свою кружку, возможно, собираясь заказать чего-нибудь покрепче.
– Ты передумал?
– спросила она.
– Нет, - ответил он.
– Но когда мы выберемся, Морейн лучше будет это оценить по треклятому достоинству! Два месяца?
– Он нахмурился.
– Постой-ка. Если вы оба умерли внутри, как же все узнали, чем закончилась история?
Она пожала плечами.
– Почём мне знать. Может одна из Айз Седай потратила свои три вопроса, чтобы это узнать. Все знали, что я вошла внутрь. В тот раз меня звали Джетари Лунная Танцовщица. Так ты уверен, что ни разу не слышал этой истории?
Он покачал головой.
Она вздохнула и откинулась назад. Что ж, не всякой истории о ней суждено жить вечно, но она рассчитывала, что эта проживет ещё парочку поколений.
Она поднесла к губам кружку, чтобы выпить остатки молока. Но кружка застыла в воздухе. Бергитте вдруг замерла, почувствовав поток эмоций от Илэйн: гнев, злость, боль.
Она грохнула кружкой об стол, бросила пару монет и, выругавшись, вскочила на ноги.
– Что?
– спросил Мэт, в мгновение ока встав рядом.
– Илэйн. В беде. Опять. Она ранена.
– Проклятый пепел, - рявкнул Мэт, хватая свой кафтан и посох по пути к выходу.
Глава 23. Лисьи медальоны
Илэйн вертела странный медальон в руках, обводя пальцем силуэт лисьей головы, оттиснутой на его лицевой стороне. Трудно было определить, какой именно металл использовали для создания этого тер’ангриала, как, впрочем, и многих других. Её Талант подсказывал, что это могло быть серебро, но медальон больше не был серебряным, это было что-то другое, уже что-то новое.