Башни полуночи
Шрифт:
Он расколол обе половинки этого полена.
Возможно, изменения в нём были результатом встречи с внешним миром. Он во многом винит волков и предъявляет к Прыгуну неестественные требования. Волки вовсе не простые и не глупые создания, но им нет дела до человеческих забот. Прыгуну очень сложно учить его так, чтобы Перрин мог понять.
И разве Прыгун ему что-нибудь должен? Прыгун умер в ту роковую ночь, давным-давно. В ночь, когда Перрин впервые убил человека, в ночь, когда он впервые потерял в бою контроль над собой. Прыгун ничего Перрину не должен,
Он ударил по полену. Пришедшийся вскользь удар отбросил чурбачок в сторону. Он поставил его обратно и повторил. Тихий скрежет точильного камня Гаула его успокаивал. Он расколол и это полено.
Перрин и в самом деле всегда слишком погружался в выбранное дело. Это верно.
Но в то же время, если человек хочет чего-то достичь, он должен работать над задачей до тех пор, пока она не будет выполнена. Перрин знал и таких, кто ничего не мог довести до конца. У них на фермах царил вечный беспорядок. Так жить он не смог бы.
Необходим баланс. Он как-то жаловался, что его вытащили в мир, набитый проблемами гораздо крупнее его самого. Жаловался, что он простой человек.
Что если он был не прав? Что если, напротив, он - сложный человек, который был вынужден жить простой жизнью? В конце концов, раз он такой простой, как его угораздило влюбиться в такую сложную женщину?
Куча колотых дров росла. Перрин наклонился, собирая получившиеся четвертушки. Пальцы обхватывали грубые волокна - его мозолистые пальцы. Ему никогда не стать похожим на какого-нибудь, впитавшего это с молоком, настоящего кайриэнского лорда. Но ведь были и другие лорды, такие как отец Фэйли. Или Лан, который больше походил на оружие, а не человека.
Перрин сложил дрова в поленницу. Ему нравилось вести стаю в волчьих снах, но волки не ждали, что он будет защищать их или содержать, или вводить для них законы. Они не жаловались, когда по твоему приказу погибал тот, кого они любили.
Его беспокоила не роль предводителя как таковая, а то, что ей сопутствует.
Он почувствовал запах приближающегося Илайаса. Он пах почти как волк - природным земным запахом.
– Что-то ты припозднился, - обратился к нему Илайас, подходя ближе. Перрин слышал, как Гаул тихо убрал копьё в чехол и отошёл, производя шума не больше, чем взлетевший воробей. Он будет поблизости, но не станет подслушивать.
Положив топор на плечо, Перрин взглянул в тёмное небо.
– Иногда ночью я чувствую себя бодрее, чем днём.
Илайас улыбнулся. Перрин этого не видел, но почувствовал исходящий от него запах веселья.
– Ты когда-нибудь пытался избежать этого, Илайас?
– спросил Перрин.
– Не отвечать на их зов, делать вид, будто ты совсем не изменился?
– Да, - ответил Илайас. У него был тихий низкий голос, который почему-то напоминал рокот от дрожи земли вдалеке.
– Хотел было, но потом Айз Седай решили меня укротить. И мне пришлось сбежать.
– Скучаешь по
Илайас пожал плечами. Перрин услышал шорох одежды.
– Ни один Страж не желает бросать свои обязанности. Иногда важнее оказывается иное. Или… ну, более востребовано, что ли. Но я не сожалею о своём выборе.
– Я не хочу убегать, Илайас. И не буду.
– Я оставил прежнюю жизнь ради волков. Но это не значит, что ты должен поступить так же.
– А Ноаму пришлось, - сказал Перрин.
– Ему точно пришлось?
– спросил Илайас.
– Это оказалось сильнее, и он перестал быть человеком.
Перрин почувствовал запах беспокойства. Илайасу нечего было ответить.
– Ты когда-нибудь встречался с волками во сне, Илайас?
– спросил Перрин.
– В том месте, где умершие волки вновь живут и бегают стаей?
Илайас повернулся, глядя на него.
– Это опасное место, Перрин. Другой мир, связанный с этим каким-то образом. Легенды утверждают, что туда могли входить древние Айз Седай.
– Другие люди тоже могут, - добавил Перрин, вспомнив о Губителе.
– Будь осторожен во сне. Я держусь от него подальше.
– От него пахло опаской.
– А у тебя были проблемы, - спросил Перрин, - с тем, чтобы отделить себя от волка?
– Было дело.
– Но теперь их нет?
– Я достиг равновесия, - ответил Илайас.
– Как?
Старший мужчина на мгновение замер.
– Сам хотел бы знать. Просто однажды я это понял, Перрин. И тебе тоже предстоит понять.
«Или закончить, как Ноам». Перрин встретился взглядом с жёлтыми глазами Илайаса и кивнул:
– Спасибо.
– За совет?
– Нет, - ответил Перрин.
– За то, что вернулся. За то, что доказал мне, что, по крайней мере, кто-то из нас может жить с волками и оставаться человеком.
– Не стоит, - сказал Илайас.
– Я и забыл, как может быть здорово для разнообразия находиться в окружении людей. Хотя даже не знаю, насколько смогу здесь остаться. Близится Последняя Охота.
Перрин снова посмотрел на небо.
– Да, верно. Передай приказ Тэму и остальным. Я принял решение. Белоплащники выбрали место для битвы. Я решил выступить и встретить их завтра.
– Отлично, - ответил Илайас.
– Хотя твой запах выдаёт, что ты этого не хочешь.
– Это необходимо сделать, - сказал Перрин.
– Вот и всё.
– Каждый хотел, чтобы он стал лордом. Что ж, именно так лорды и поступают. Принимают решения, которые никто не решается принять.
Но всё равно, этот приказ вызывал у него отвращение. Он вспомнил видение - волков, гонящих овец навстречу притаившемуся чудовищу. Ему казалось, что именно так он и поступал, направляя Белоплащников навстречу их гибели. И ещё они носили одежду цвета овечьей шерсти.
Но что предпринять с видением, где Фэйли с остальными подходят к крутому обрыву? Илайас ушёл, оставив его стоять с топором на плече. И Перрину вдруг показалось, что он рубил вовсе не дрова, а чьи-то тела.