Башня преступления
Шрифт:
Красный шарф больше не развевался на решетке балкона.
Поль смотрел на происходящее, как во сне.
В нескольких сантиметрах от его уха, внутри башни, раздался такой сильный удар, что увесистый кусок штукатурки свалился в сад Префектуры.
Поль не обратил на это никакого внимания, потому что взгляд его был по-прежнему прикован к дому, куда стремилась его душа.
По-видимому, это был последний удар. Внутри башни воцарилась тишина.
IV
ЗАСТОЛЬЕ ГОСПОД ПОЛИЦЕЙСКИХ ИНСПЕКТОРОВ
– Ну где же вы! Месье Поль! – крикнула еще раз мадам
Месье Поль не ответил, и мадам Сула вернулась на свое место.
Без нее за столом сидело шесть человек: все инспектора полиции, все люди скромные, уравновешенные. Только месье Мегень был исключением. Правда, он был человеком уравновешенным, как и остальные, но вот со скромностью дело обстояло иначе. У месье Мегеня она просто отсутствовала.
Никто из господ, столовавшихся у мадам Сула, кроме Мегеня, не помышлял о высотах полицейской карьеры. Он, бесспорно, оказался самой яркой личностью в этом мрачном сообществе. И это обстоятельство пробуждало к нему ревностное чувство зависти. Тереза Сула не могла открыто восхищаться им, чтобы не провоцировать недовольство у остальных гостей.
Месье Бадуа отличался усердием и целеустремленностью, месье Шопан был приверженцем традиций, месье Марти постоянно угрожал начальству. Мегень же, представитель новых веяний, был прежде всего увлечен женщинами.
По воскресеньям, когда он надевал свою шикарную шляпу и завязывал по моде свой пышный галстук, многие в Бельвиле и Менильмонтане принимали его за актера из театра Бомарше. По выходным он блистал в своем длинном сюртуке, по-военному убранному в талии. У него была трость и шелковые перчатки. На танцевальных вечерах в Дельта, Монтань-Франсез и в Иль-д'Амур он покорил немало женских сердец.
Как все южане, имеющие кое-какой достаток, высокий статный месье Мегень отличался большой самоуверенностью и самодовольством. Его нельзя было назвать красивым, но он был всегда энергичен, за словом в карман не лез и говорил с типичным южным акцентом. Одним словом, месье Мегень был отличным инспектором полиции.
Шопан не любил его, но считался с ним.
Застолье господ полицейских у мадам Сула проходило всегда тихо, достойно, никто не повышал голоса. Нужно сказать, что отношения между завсегдатаями отличались подчеркнутой вежливостью. И это не случайно, поскольку наше общество зачастую не проявляет уважения к полицейским. И вполне естественно их постоянное стремление обрести его уважение.
Но несмотря ни на что, наперекор всем лишениям, всем унижениям и невзгодам полицейские всегда держат свою марку.
Довольно часто в поношенные сюртуки этих изгоев облачаются неудачники, которым явно не везло в рулетку нашей повседневной жизни. А те, кто еще держатся на плаву и не все проиграли в жизни, приписывают себе вымышленные неудачи и поражения.
С полицейскими обязательно должны случаться какие-нибудь неприятности и несчастья – такова мода.
Вообще об этих людях знают очень мало, и это несмотря на пристальное внимание, граничащее с любопытством, которое они к себе вызывают, несмотря на так называемые разоблачительные статьи и книги, в названии которых всегда присутствует это одновременно манящее и пугающее слово: полиция. Тихая, незаметная часть этих людей прозябает и не желает писать никаких мемуаров; хотя нет ничего лучше исповеди для подозрительных, недоверчивых натур. Как правило, за перо берутся бунтари. Делают это они в двух целях: заполучить читателя или отомстить за себя, возместив тем самым на ком-то свою злопамятность.
Часто их памфлеты очень интересны, но найти их в книжных лавках не так-то просто. Дело в том, что эти опусы по большей части уничтожаются, так как они претендуют на раскрытие секретов. А это кое-кого настораживает и пугает.
Хочу сразу же громогласно заявить, что я никаких тайн и секретов не раскрывал по одной простой причине – мне никогда не удавалось что-либо раскрыть.
Неделями я путешествовал в самых мрачных широтах, присматриваясь, шпионя, выслеживая, унижаясь перед чиновниками мелкими и крупными, поил и кормил перебежчиков, которые сулили мне золотые горы.
И ничего – предатели лгали, верноподданные хранили свои секреты.
Но все же я не зря потратил время в этих удивительных краях, богатых всякой дичью. Настал тот день, когда я столкнулся с самой драматической историей, известной мне с тех пор, как я взялся за перо.
Так вернемся к нашей драме. Статисты уже на сцене, они отделены от героев тонкой кирпичной перегородкой.
Мадам Сула нарезала кусочками мясо, из которого она варила суп.
– Я переживаю за этого молодого человека, – сказала она с неподдельном волнением. – Я убеждена – у него какое-то горе!
– «Горе от любви – на всю жизнь, ведь знаешь ты…», – пропел месье Мегень.
Но это никого не развеселило. Поль вызывал всеобщий интерес. В разговор вступил месье Бадуа:
– После смерти матери он ко всему потерял интерес. Тереза подала всем по кусочку нарезанного вареного мяса.
– Пальчики оближешь, как куриное филе! – похвалила свое блюдо Тереза. – Сама нежность!
– Вы о Поле Лабре? – спросил Мегень. – Ах, вы о вареном мясе… Не сердитесь, милая мадам Сула, но знаете, когда работаешь головой, надо иногда и пошутить, чтобы развеяться немного. Даю в залог мое кольцо от салфетки и тут же его выкупаю за одну новость: к Видоку вновь обратились по делу Лейтенанта.
– Невероятно! – возмущенно заметил месье Шопан. – Его то освобождают, то опять задерживают. Для начальства просто унизительно работать так непрофессионально, на ощупь.
– Господин Видок необычайно изворотлив! – заметила мадам Сула.
Сидящие за столом пожали плечами. А мадам Сула продолжала:
– Знают ли они, в чем на самом деле замешан Лейтенант?
– Да, знают, – ответил месье Мегень. – Я досконально все изучил и уже отправил донесение в канцелярию. Совершенно определенно могу сказать, что Жан-Франсуа Куатье, он же Лейтенант, подручный Черных Мантий, предстал перед судом заседателей департамента Сена за убийство и последующее ограбление. Из маленьких ручейков вытекает большая река. В ходе следствия был собран целый букет преступлений, совершенных им раньше и в настоящее время. Их вполне бы хватило, чтобы осудить дюжину мошенников. Дело Лейтенанта будет рассматриваться сразу после политического дела, по которому генерал, граф Шанма, проходит свидетелем. Замечу в скобках, что сегодняшнее заседание вряд ли закончится в полночь. Генерал во Дворце Правосудия, я его видел…