Башня. Новый Ковчег
Шрифт:
— Сергей Сергеевич? Он-то тут причём?
— А мне откуда знать? Только в этой больнице, явно, дело нечистое. Плешивый Костылю холодок передавал — точняк. Потом тебя на КПП пасли с наркотой. Может, это Анна твоя тебе в рюкзак её сунула?
— Ты вообще дурак?
— Ну не она, а кто-то другой. У тебя рюкзак где был?
— У Анны в комнате, понял, где, — она сердито и презрительно на него посмотрела.
— Чёрт, — Кир поднёс руку ко рту, принялся нервно грызть ноготь. — А комната
— Запирается. Наверно, — она нахмурилась, силясь что-то вспомнить. — Я не знаю. Не знаю. Днём вроде не запирается. Ну да… не запирается.
Они замолчали. Она всё ещё хмурилась, а он грыз ноготь.
— Тебе точняк наркоту подбросили, — наконец сказал он. — И я так думаю, тебе теперь вообще лучше бы по Башне не шастать.
— Почему это?
— Потому что! Ты что глупая? Кто бы ни хотел тебя задержать, он наверняка отдал приказ на все КПП, они ж не знали, где ты пойдёшь.
— Давай тогда вернёмся к Анне.
— Ага, туда, где тебе наркоту в рюкзак сунули, который так случайно у Анны в комнате лежал.
— Не приплетай сюда Анну!
— А ты тоже мозги включи, когда говоришь, что нам назад в больницу надо!
Они не заметили, как оба перешли на повышенные тона. Кир злился, что она не понимает и не хочет понять очевидные вещи, а она, она просто злилась… Ну, конечно, особо приятных эмоций он у неё не вызывал, не мог вызывать.
— Хорошо. А что же мне теперь делать? Нам делать? Как ты без меня до дяди Бори доберёшься.
— А ты думаешь, всё ещё нужно идти к этому твоему дяде Боре?
Кирилл лихорадочно прокручивал в голове ситуацию. Он не доверял никому. Не мог доверять. Где-то в заброшенной школе ждали и надеялись на них с Вовкой сто с лишним человек, рядом сидела насмерть перепуганная девчонка, которая неизвестно почему и неизвестно во что влипла, и по всему выходило, что помочь может только один человек, и именно к этому человеку Киру хотелось идти меньше всего.
— Я вот что думаю… Надо мне как-то до отца твоего добраться. Постараться всё ему объяснить.
Он не смотрел на Нику, боялся, что стоит ему на неё взглянуть, как она поймёт. Его расчёт был прост: он рассказывает Савельеву про Нику, а в обмен просит освободить людей. Получался как бы шантаж, но…
— Я поняла, что ты задумал.
Кир повернулся к ней. Попробовал улыбнуться.
— Всё правильно. Ты же меня спас, имеешь право просить моего отца, чтобы он тоже отменил свой приказ, — её голос чуть дрогнул, но она взяла себя в руки и уже твёрдо повторила. — Имеешь полное право. Полное моральное право.
Глава 18
Глава 18. Борис
Борис уже бог знает сколько времени не спускался вниз. В этом не было нужды, и он искренне не понимал тех, кто сам по доброй воле бегает по всей Башне изо дня в день, стремясь непременно сунуть нос во все дыры. Под «теми» он имел в виду, конечно, Пашку.
Всё, что Борис построил сам или унаследовал от своего предшественника на посту административного управления, работало и без его непосредственного участия. Это был хорошо отлаженный и чёткий механизм, умело организованная система, и сегодня, возможно, в первый раз за столько лет она дала сбой.
Когда, там, в кабинете Савельева, Борис узнал, что его ищет секретарша, он слегка удивился, с чего бы такая спешка, и уж никак не мог предположить, что дело настолько плохо.
— Как убиты? Что значит убиты? И где девчонка?
Борис, упершись кулаками в стол и чуть подавшись вперёд, буравил взглядом Кравца. Лицо Антона было бледным и безжизненным. И что самое худшее — растерянным. И эта растерянность на лице помощника раздражала Бориса. Борис наклонился, старясь скрыть обуревавший его гнев.
— Один охранник убит электрошокером, второй, судя по всему, умер, ударившись головой обо что-то твёрдое. Ники нигде нет.
— Что значит нигде?
— Ни на КПП, ни на тридцать третьем, куда её должны были доставить.
— Чёрт!
— Борис Андреевич, это не самое худшее.
Борис вскинул голову.
— На КПП были обнаружены три трупа. Третий труп — молодого парня. Во время обыска при нём был обнаружен пропуск на имя Владимира Андрейченко. Пропуск в системе заблокирован.
— Фальшивый?
— Нет. Андрейченко был отправлен на карантин, как контактирующий с заболевшими. Борис Андреевич, — Кравец побледнел ещё больше и из просто бледного стал серым. — То есть этот Андрейченко должен сейчас находиться на запертом уровне.
Борис медленно опустился в кресло и закрыл глаза. Ощутил, как часто и болезненно забилось сердце, заколотилось, стремясь вырваться из груди.
Ольга была категорически против его идеи с карантином.
— Ты с ума сошёл, Боря, да?
Несмотря на то, что Борис выбрал для своего предложения самое удачное время — они лежали в кровати, уставшие, разомлевшие, удовлетворённые друг другом, и он нежно прикусывал мочку её уха, проводя пальцами от шеи чуть ниже к ключице, чувствуя едва уловимый трепет возбуждения — это не подействовало. Ольга приподнялась на локте, зло прищурилась:
— Каким образом ты предлагаешь мне убедить всех, что эта сезонная вспышка гриппа опасна? Для этого нужно, чтобы хотя бы сколько-нибудь людей умерло.