Башня
Шрифт:
– То, что доктор прописал. Натягиваем.
Братишка спросил:
– А на какой высоте?
– Детский сад, – сказал Иван почти весело. – Откуда вас таких Седой набрал?
– Образование, ваше благородие, я получал в университете «Кресты». Диплом ношу с собой – на плече. Показать?
– Не надо… От земли метр.
Вдвоем быстро натянули трос.
– А если он уже проехал? – спросил Братишка.
– Значит, будем ждать утра.
– А если утром первым поедет джип? Иван подергал трос, сказал:
– А если? А если?..
– Да мне, вообще-то, по хуссейну. Просто хотелось бы, чтобы первым ехал байкер. Мне кажется, что так будет справедливо.
Иван опрыскал блестящий трос коричневой краской из баллончика. Отошел метров на двадцать, немного присел и осмотрел свою работу. Остался доволен. Вернувшись к Братишке, произнес:
– Даже если первым будет джип, то джигиты все равно догадаются, с какой целью этот трос здесь повесили. Последствия понятны?
– Чего ж не понять? Начнутся разборки… согласно, тэкскзть, закону гор.
– Точно. – Иван еще раз бросил взгляд на трос, потом подошел к сосне справа от дороги и положил «трофейный» телефон между корнями, рядом со свободным концом троса. Удовлетворенно сказал:
– Вот так.
Расположились в старом окопе – метрах в сорока от дороги. Редколесье позволяло довольно хорошо видеть дорогу. Оставалось только ждать. Прошел час. Потом другой. К вечеру изрядно похолодало, от дыхания шел пар. Время тянулось медленно. Единственным развлечением служил «трофейный» телефон – сначала он звонил довольно часто, потом звонки стали реже, а паузы между ними длиннее.
Звук мотора раздался когда уже решили: сегодня «джигит-терминатор» уже не приедет.
– Едет! – громко прошептал Братишка.
– Слышу, – отозвался Иван.
Рокот мотора стал ближе, громче, а через двадцать секунд за деревьями замелькал свет мотоциклетной фары, потом из-за поворота выскочил мотоцикл. На прямой джигит добавил газу. «Харлей» бросился вперед, как волк, атакующий жертву.
Иван и Братишка напряженно ждали, смотрели, как мелькает между стволами свет фары… Спустя несколько секунд раздался звук. Он был похож на удар огромного медиатора по басовой струне.
…Идрис Магомедов увидел трос в последний момент. На скорости восемьдесят километров в час разглядеть над дорогой «струну» толщиной пять миллиметров невозможно, но он все-таки увидел. Однако было уже поздно. «Струна» перерезала горло, рассекла позвонки. Обезглавленное тело по-прежнему сидело в седле, руки сжимали руль. Из перерубленной шеи били фонтаны крови. Мотоцикл ехал вперед, нес своего мертвого наездника. Голова болталась сзади.
На повороте мотоцикл ударился в камень, тело выбросило вперед. А мотоцикл развернуло боком, он упал. Силой инерции его потащило по земле. Летел в стороны сорванный с каменной подкладки мох, скрежетал металл, сыпались искры. Топливный шланг «Харлея» сорвало со штуцера, на мох хлынул бензин. Спустя секунду на мох упала
Иван и Братишка не могли видеть того, что происходило на дороге – по крайней мере в подробностях. Они только услышали «струну» и последовавший за ним скрежет металла по камню… А потом увидели, как полыхнуло над дорогой. Это горящий бензин попал на свечку можжевельника. Пламя мгновенно охватило сухое дерево.
– Амбец джигиту, – пробормотал Братишка. – Уходим?
– Подождем, – ответил Иван. Он сидел, жевал прошлогоднюю былинку, смотрел на дорогу. Он ждал джип – хотелось убедиться, что все рассчитал правильно.
Иван ждал, но джипа все не было. Иван не мог знать, что на джипе, который обычно сопровождал Идриса, прокололи колесо и сейчас меняют его всего в двух километрах от места событий.
Прошло две минуты, а джипа все не было. Прошло еще три.
– Ладно, – сказал Иван, – пойдем посмотрим. Они осторожно подошли, остановились, не выходя на дорогу.
Свеча можжевельника пылала, потрескивала, тлел мох. «Харлей-Дэвидсон» лежал на левом боку. Его наездник сидел, привалившись спиной к камню.
Братишка вытаращил глаза, произнес:
– Е-о-ож твою! Он же без головы… Вот это нумер!
Иван бросил беглый взгляд на безголовый труп, потoм обернулся назад – не появился ли джип? Джипа не было. Да где же они? – раздраженно подумал Иван. Джип сопровождения в обязательном порядке входил в его план.
– А где голова-то? – спросил Братишка, озираясь… И увидел голову. Окровавленная, побитая, она стояла на верхушке муравейника. Братишка судорожно сглотнул.
Через несколько секунд из-за поворота показался свет фар «Гелендвагена». Иван удовлетворенно сказал:
– Ну наконец-то. Давай-ка, Саша, отойдем в сторонку…
Братишка кивнул.
За рулем «Гелендвагена» сидел Адам – старший из семьи Магомедовых. Когда он увидел горящий можжевельник у дороги, нехорошим предчувствием сжало сердце. Адам до упора вдавил педаль газа в пол – джип взревел табуном своих лошадей, рванулся вперед. За несколько секунд он преодолел двести метров и как вкопанный встал напротив пылающего можжевельника. Адам и Мовлади, племянник Адама, распахнули дверцы, выскочили наружу. Мовлади при этом прихватил АКМ.
Адам сразу увидел тело брата… И закричал. Ах, как он закричал!
Мовлади тоже увидел труп, испуганно вздрогнул. Он был молод – восемнадцать всего.
Еще не стемнело, но из-за яркого пламени «свечи» казалось, что уже темно в лесу. Лес зловеще молчал.
Трещал горящий можжевельник, ветер шевелил кроны, сидел, прислонившись к граниту, безголовый труп… По-звериному кричал чеченец.
А всего в трех десятках метров в лесу притаился тот, кто это сделал. Он смотрел на происходящее равнодушно. В нем не было ни злобы, ни злорадства. Он просто сделал то, что должен был сделать. То, что он считал справедливым.