Басни
Шрифт:
Такъ заяцъ говорилъ
(Обиженъ заяцъ былъ
И обойденъ считался):
"Я предъ лицомъ служу, а зайцемъ же остался!
Медвдь сталъ господинъ,
И волка наградили;
Лисицу черезъ чинъ
Судьею посадили
Въ курятник рядить:
Случится же судью такъ кстати посадить!
А гд они служили?
Край свта, на войн; и то
Не вдаетъ еще никто,
Что били ли они, или самихъ ихъ били.
А я,
Хотя не воинъ,
Хотя и не судья.
Извстна
Извстно, я чего достоинъ".
— Да гд ты, другъ, служилъ? —
Барсукъ его спросилъ.
— "Передъ самимъ царемъ два года съ половиной
Я всякій день шутилъ;
А онъ меня сравнилъ
Теперь съ другой скотиной,
Котора ничего не длала нигд!"
— Ты шутствовалъ везд,
И чиномъ наградить тебя бы было должно;
Твой также трудъ не малъ! —
Барсукъ ему сказалъ: —
Но произвесть тебя по служб невозможно:
Ты знаешь, вдь, мой свтъ,
Что оберъ-шутовъ въ служб нтъ.
Жила у барина собака на двор
Въ такомъ довольств и добр,
Въ какомъ, бывало, жилъ чернецъ въ монастыр,
Всего же бол,
Что жить могла на вол.
Сосдъ, который въ домъ къ боярину ходилъ,
Собаку эту полюбилъ,
Да какъ достать ее, не знаетъ:
Просить боярина объ ней онъ не хотлъ,
Украсть ее — бездльствомъ счелъ.
"Нтъ, надобно", онъ разсуждаетъ,
"Скромне поступить,
И тонкимъ образомъ собаку ту сманить".
Бездльство тонкое бездльствомъ не считаетъ,
И всякій разъ, когда, бывало, ни придетъ,
Рчь о собак заведетъ:
При ней самой ее какъ можно выхваляетъ,
А барину пенять начнетъ,
Что содержаніе ей у него худое:
"Нтъ, у меня житье ей было-бъ не такое;
Иного я куска и самъ бы сть не сталъ,
Да этой бы собак далъ;
Всегда бы спать съ собою клалъ.
А у тебя она лишь кости подбираетъ
И какъ случится спитъ!"
Все, что сосдъ ни говоритъ,
Собака правдою считаетъ
И думаетъ: "Что? можетъ быть, и впрямь
Еще мн лучше будетъ тамъ,
Хоть хорошо и здсь… отвдать бы пуститься;
А худо — и назадъ, вдь, можно воротиться".
Подумала, да и съ двора долой,
Къ сосду прямо прибжала.
Живетъ дней нсколько, и мсяцъ, и другой,
Не только что куска того не получала,
Котораго, сосдъ сказалъ,
Не сълъ бы самъ, а ей бы далъ, —
И костью съ нуждою случится 13
Собак въ праздникъ поживиться.
Спать — хуже прежняго спала,
А сверхъ того еще привязана была.
И подломъ: зачмъ сбжала?
Впередъ, собака, знай, когда еще не знала,
Что многіе умютъ мягко стлать,
Да жестко спать.
Собаки добрыя съ двора на дворъ не рыщутъ
И отъ добра добра не ищутъ.
Купались карлики. Къ нимъ великанъ пришелъ,
Который тожъ хотлъ
Купаться,
Да видитъ, для него рка
Въ томъ мст, гд они купаются, мелка.
Ихъ спрашивать и добиваться:
Не знаютъ ли, гд глубина?
"Поди туда", ему сказали:
"Вотъ тамъ она".
И мсто указали.
Однако же, рка
Для великана все мелка,
Чтобы купаться.
Еще у нихъ онъ добиваться!
"Ну!" говорятъ: "такъ тамъ такая глубина,
Что не найдешь и дна!
Мы черезъ это мсто плыли".
Но, все, гд карлики и дна не находили,
Въ бродъ переходитъ великанъ.
Иному и въ длахъ лужайка — океанъ.
Увидя волкъ, что шерсть пастухъ съ овецъ стрижетъ,
"Мн мудрено", сказалъ: "и я не понимаю,
Зачмъ пастухъ совсмъ съ нихъ кожу не деретъ.
Я, напримръ, такъ я всю кожу съ нихъ сдираю
И то-жъ въ иныхъ дворахъ господскихъ примчаю.
Зачмъ бы и ему не такъ же поступать?"
Слонъ, волчье слыша разсужденье,
"Я долженъ", говоритъ, "теб на то сказать:
Ты судишь такъ, какъ волкъ, а пастухово мннье —
Овецъ своихъ не убивать.
Съ тебя, да и съ господъ иныхъ примры брать, 14
Не будетъ, наконецъ, съ кого и шерсть снимать".
"Вотъ эту-бъ тысячу мн только докопить,
А тамъ ужъ стану я довольствуяся жить",
Сказалъ кощей, давно ужъ тысячи имя.
Сбылось желаніе кощея,
И тысячу онъ докопилъ;
Однако же, кощей все недоволенъ былъ.
"Нтъ, тысячу еще; а ту когда достану,
Я, право, боле желать не стану".
Увидимъ. Тысячу и эту онъ досталъ,
Однако, слова не сдержалъ
И тысячу еще желаетъ,
Но ужъ послднюю, въ томъ точно увряетъ.
Теперь онъ правду говорилъ:
Сегодня тысячу и эту докопилъ,
А завтра умеръ онъ, и все его имнье
Досталося по немъ другимъ на расточенье.
Когда-бъ кощей иной,
Доходъ пріумножая свой,