Бассейн с крокодилами
Шрифт:
– Спасибо, дорогая, – ответил Виталий, – только, думается, мне не следует пока принимать участие в ваших семейных торжествах. Давай приучать твоих домашних к мысли о моем существовании постепенно, не надо их злить. Поезжай в Ложкино и ни о чем не волнуйся.
И он нежно поцеловал меня в щеку.
В машине я выудила из бардачка пудреницу и обозрела морду лица. Глаза припухли и превратились в щелочки, нос, наоборот, увеличился в размерах и сильно покраснел, на щеках непонятные разводы и в довершение картины – размазанная по всей физиономии «несмываемая» помада от Диора… Если мужчина ласково целует такой натюрморт, это о многом говорит.
В Ложкино я прибыла в великолепном настроении. Зайка по-прежнему лежала, зарывшись головой в подушку. Сверху, прямо у нее на макушке устроилась кошка Клеопатра. Фифина развалилась у Ольги на спине. Наши киски обладают невероятным чутьем. Стоит кому-нибудь из домашних занедужить, и они тут как тут. Сначала больное место подвергается энергичному обтаптыванию, потом с громким утробным пением сладкая парочка укладывается спать ровнехонько в эпицентре болячки. Маня страшно злится, когда получает очередную ангину. Клеопатра в этом случае устраивается у нее на шее. Мохнатый «воротник», весящий почти семь кило, не слишком удобная штука, к тому же хвост «экстрасенса» регулярно оказывается у дочери во рту. Прогонять кошек бесполезно – дождутся, пока заснете, и вернутся. Покидают больного они только тогда, когда уверены, что исцеление близко. Кстати, именно кошки отучили Марусю заниматься симуляцией. Пару раз Маня накануне особо ответственных контрольных работ заваливалась под одеяло с предсмертной мукой на лице и громким криком: «Голова болит!» И каждый раз Кеша, возникая на пороге, заявлял ей:
– Не придумывай, быстро собирайся в школу.
– Ужасно заболела, – ныла хитрая девица.
– Позвольте вам не поверить, – настаивал брат, сам когда-то обожавший прогуливать школу.
Правильно считают, что самые ревностные ханжи получаются в старости из дам легкого поведения. Теперь Аркашка тщательно следит, чтобы Манюня, не дай бог, не пропустила занятия.
– Почему? – негодовала Маня. – Откуда ты можешь знать, что происходит с моей головой?
– А где кошки? – вопрошал братец. – Почему не лежат на тебе?
Приехав домой, я тщательно умылась. Маруся на занятиях в Ветеринарной академии, Кеша смотрит в столовой телевизор, Нюся, словно верный пес, сидит рядом. Нет, еще несколько дней – и я выгоню нахалку. А то девица стала чувствовать себя здесь как дома.
Попив чайку, я поднялась наверх и принялась читать новый детективчик «Заря над моргом». Минут через десять глаза начали слипаться. Надо же так скучно написать, словно это не криминальный роман, а милицейский отчет с места происшествия. Чего стоит этакая фразочка: «Посещение казино явилось для Элен спусковым крючком преступления». Внезапно в голову ворвалась мысль – казино! Вот где нужно искать Люку, небось она побывала во всех, а работники рулетки привечают таких ненормальных игроков, некоторых даже доставляют домой…
Соскочив с дивана, я посмотрела на часы – одиннадцать! Самое время ехать в злачные места. Вот только нужно убедиться, что домашние заснули.
В Зайкиной спальне обнаружилась прежняя картина, только прибавился мирно сопящий на соседней кровати Кеша. Маруся лежала, раскинувшись, поверх пухового одеяла. На тумбочке высился стакан из-под китайской лапши с грибами, валялось несколько банановых шкурок, конфетные фантики и книжка «Как сохранить стройность». Из-под дверей комнат Ирки и Катерины не пробивался свет, в комнате для гостей тоже тишина. Семен Андреевич и Жора – не москвичи, жилье сняли где-то на краю света да еще втридорога. Нам стало жаль мужиков – им приходилось вставать в пять утра, чтобы приехать в Ложкино к девяти. Дом большой, места хватит всем. Обрадованные рабочие предложили вычесть из их гонорара деньги за проживание, но мы, естественно, отказались. Дальше по коридору обиталище Нюси. Оттуда не доносится ни звука. Но не успела я прокрасться на цыпочках мимо ее двери, как услышала характерное попискивание. Тоненькое, еле слышное, но довольно назойливое. Я машинально схватилась за карман. Кто это звонит в столь поздний час?
Но «Эрикссона» не оказалось под рукой. Писк прекратился, и из-за Нюсиной двери донеслось тихое:
– Алло.
Замерев, я обратилась в слух. Гостья тем временем нашептывала:
– Пока без изменений. Сообщу, как только все станет ясно. Не волнуйтесь, он у меня крепко прихвачен, ни на шаг не отпускаю.
От справедливого негодования спина у меня покрылась потом. Знаю, знаю, кто у мерзавки крепко прихвачен! Значит, Зайка не ошибалась: у Нюси и впрямь есть мобильный. Дождусь завтрашнего дня и велю ей покинуть дом. Хотя нет, домашние решили завтра устроить праздник, не стоит портить людям настроение. Ладно, потерпим до послезавтра.
Визит в казино требовал особой одежды и более яркого, чем всегда, макияжа. Женщину в джинсах и свитере просто не пустят на порог.
После не слишком долгих раздумий я вытащила из шкафа ярко-огненное платье от Готье. Очевидно, в день покупки этого прикида я внезапно временно стала дальтоником. Но для дамы, увлекающейся азартными играми, это в самый раз – дорого, кричаще и слегка вульгарно. Теперь обвесимся золотыми цепями, влезем в неудобные лодочки на высоченных шпильках…
Слегка покачиваясь, я добрела до зеркала. Бесстрастное стекло отразило нечто, больше всего похожее на огнетушитель. Окрыленная успехом, я нарисовала на лице жуткие кровавые губы, навела кирпичный румянец и наложила на ресницы толстый слой туши. Потом, взяв туфли в руки, осторожненько на цыпочках пошла вниз по лестнице. Но все предостережения были излишни. Все в доме спали мертвецким сном, никто не проснулся, когда я аккуратно выкатила из гаража «Фольксваген».
На посту ГАИ тоже считали ворон. Дежурный не маячил, как всегда, на повороте, а мирно читал в будочке газету. Я выехала на Волоколамское шоссе, запарковалась у большого кирпичного дома и принялась изучать справочник. Казино там было видимо-невидимо. Но надо же с чего-то начинать. Поразмыслив, я порулила в «Амбассадор».
Швейцар подозрительно оглядел явившуюся без спутника даму, но, оценив машину и драгоценности, буз звука впустил внутрь. Я побродила по залам. Никто не бросался ко мне с воплем: «Люка!» Не выражали никакой радости и служащие. Бесцельно проведя в притоне разврата полчаса, я двинулась в следующий – «Метрополь».
К трем часам я успела побывать в пяти заведениях, но ни в одном не знали Иветту Воротникову. Я устала, ужасно хотела спать и сменить неудобные туфли на практичные ботиночки. Наверное, Люка играет на частных квартирах. Во всяком случае, моя бабушка Афанасия имела с десяток адресов, где шла азартная игра. С чего мне пришла в голову идиотская мысль о казино? Пора домой.
Развернувшись, я тихо покатила по проспекту. Все-таки ночью ездить по Москве одно удовольствие: никаких пробок, поток машин намного меньше. Не видно и гаишников.
Справа возникла яркая вывеска из электрических лампочек – «Клуб «Яблоко», казино». Ладно уж, загляну в последнее место, раз на пути попалось.
«Яблоко» оказалось рангом пониже, чем «Амбассадор», «Метрополь» и «Подкова». Да и публика толпилась в зале попроще, скорей всего мелкие торговцы. Парочка явных проституток, а в самом углу, возле огромного торшера, сжимая в руке стопку жетонов, сидел… Виталий.
Я растерялась, но через секунду решила бежать, и именно в этот момент Орлов оторвал взгляд от бешено скачущего шарика и заметил меня. Его и без того хмурое лицо потемнело. Он бросил пластмассовые кругляшки на сукно и резко встал.