Бастард
Шрифт:
— Этому есть простое объяснение, — не открывая глаз, ответил я. — Господин Робер продал мне лечебную настойку из алого пустыша.
Я почувствовал, как вздрогнули пальцы Трикси.
— Она ведь невероятно дорогая!
— Вот-вот, — буркнул я. — Восемь крон содрал.
Трикси охнула. Но потом уже более спокойно произнесла:
— Зато вы живы.
— Не поспоришь, — сказал я и пожал плечами.
Закончив с моими волосами, Трикси вооружилась мочалкой и, плюхнув на нее небольшой сгусток травяного мыла, принялась натирать мою спину и плечи. Эта, несомненно, приятная
— Ты, кажется, упомянула о хозяйстве, которое вы с будущим мужем хотите завести? — продолжил я потихоньку выуживать информацию. — Он у тебя из зажиточной семьи?
— Нет, что вы, — фыркнула Трикси. — Зажиточным такая, как я, не нужна. Бесприданница и приживалка — таких, вон, куда ни плюнь, воз и маленькая тележка. Патрик, он из бедной семьи, как и я.
— Тогда на какие деньги вы собрались заводить хозяйство?
— Мой Патрик записался в теневой патруль вместо старшего сына бондаря. По договору, который они заключили, бондарь обязан будет выплатить моему Патрику целых двадцать крон по его возвращении!
Новая информация заставила меня встрепенуться. Прямо спросить об этом теневом патруле не могу. Трикси упомянула о нем, как о чем-то само собой разумеющемся. Придется ходить вокруг да около.
— А что приключилось с сыном бондаря? — спросил я. — Почему он сам не идет?
Вопросов у меня было намного больше, но приходилось сдерживаться. У меня ведь еще есть Бертран, который сможет прояснить главные моменты.
Трикси хихикнула.
— Ну вы скажете тоже, господин. Что с ним может приключиться? Разве что только папаша с глубокой мошной, который может себе позволить выставить вместо сына какого-нибудь наемника богам душу отдаст. Но бондарь, хоть и старый уже, умирать пока не собирается, как и позволять это сделать старшему сыну.
— А как же твой жених? — спросил я. — Не боишься за него?
— Боюсь, конечно, — со вздохом ответила она. — Но мой Патрик сильный. Он подковы голыми руками гнет. Тем более, он уже бывал как-то раз в Тени и ничего, вернулся живым и здоровым. Вернется и в этот раз, и все у нас будет хорошо.
Слово «Тень» она выделила с особым придыханием. Складывалось впечатление, что вся эта уверенность в силе жениха - всего лишь способ успокоить саму себя. Плюс все это было разбавлено девичей наивностью и верой в лучшее.
— И многие, как твой жених, подписали договор?
— Не знаю, — тихо ответила Трикси. — Но Патрик как-то обмолвился, что люди не спешат рисковать своими жизнями за бесценок.
Я бы мог сказать, что каких-то жалких двадцать крон за жизнь ее жениха — это вовсе и не цена. Но промолчал. Для таких людей двести талеров - большие деньги.
У меня была еще уйма вопросов, но задать их я не успел: вернулся Бертран. Окинув внимательным взглядом комнату, бадью, меня, сидящего в ней и раскрасневшуюся Трикси с мочалкой в руке, старик многозначительно хмыкнул.
— Что сказал стряпчий? — быстро взял в руки инициативу я.
— Господин Моро сейчас в отъезде, — ответил Бертран. — Он прибудет только через неделю.
Я видел, что старик немного взволнован, о чем тут же и спросил его.
— Дык, это… — начал он. — Весь город на ушах стоит. В местный отдел канцелярии прибыли посланники короля и привезли новые списки. Говорят, что в них много фамилий добавили. На рынке купцы приезжие говорили, что на будущий год в Тень большой поход затеяли. Вот король в этом году и решил усилить теневой патруль, чтобы начать подготовку уже сейчас. Ныне многие уважаемые горожане начнут на голове волосы рвать. Никто не хочет отпускать сыновей в опасный поход. Не сегодня-завтра жди наплыва наемников. А ведь тихий городок был. Теперь всякая шваль набежит в поисках наживы.
Трикси охнула. Мочалка выпала из ее рук. Я, почувствовав ее нетерпение, произнес:
— Спасибо, Беатрис. Ты можешь быть свободна. Бертран, выдай ей десять оболов из моего кошелька.
Девчонка радостно улыбнулась. Затем изобразила торопливый книксен и после получения денег ее словно ветром сдуло. Бертран, правда, крикнул ей вдогонку, что ждет кого-нибудь через час, чтобы помогли ему убрать здесь все.
Когда старик вернулся из коридора, я его спросил:
— Итак, что там за списки, из-за которых такой переполох? И что это за Тень такая, куда боятся отпускать детей уважаемые горожане?
Глава 7
Мои слишком прямые вопросы Бертрана совершенно не удивили. Я вообще начал замечать, что старик перестал обращать внимание на мои «провалы в памяти». Уже позднее, когда я спросил, в чем же причина такого спокойного отношения к моей «амнезии», он мне честно ответил — ему нравился новый Макс, а то, что хозяин немного подзабыл прошлую жизнь, так это даже к лучшему.
Но это еще не все. Разговорившись, Бертран покаялся в том, что заходил в храм Аделаиды, местной богини равновесия и бросил монетку на чашу Великих Весов. Он попросил у нее не возвращать «плохую» память хозяину, чем заставил меня, в который раз, вспомнить об этом мелком пакостнике Максе. Это ж как надо было довести человека, чтобы он просил о таком?
— Господин, что именно вы помните из того, что вам преподавал Джеральд Ламбер? — уточнил Бертран, перед тем как начать свой рассказ.
Я пожал плечами и, улыбаясь, ответил:
— А кто это?
Бертран сперва непонимающе посмотрел на меня, а потом, потерев затылок, спросил:
— Неужели вы забыли своего учителя? Господин Ламбер, несомненно, был вздорным человеком, но все-таки он много лет посвятил вашему воспитанию и обучению всяким наукам.
— Видимо, ты, старина, очень хорошо помолился той богине, — хмыкнул я. — Вот она и услышала тебя.
Бертран покачал головой, как это всегда делают искренне верующие люди, когда слышат какую-нибудь ересь. А через мгновение он грустно улыбнулся.
— И все-таки Джеральд был, несомненно, умнейшим человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Представляете, после занятий с вами он всегда мне говорил, что напрасно тратит свое время и что вы в будущем все равно забудете всю его науку.
Я хохотнул. Бертран немного ожил. Уже начал легонько подшучивать надо мной. Хороший знак.