Бастарды
Шрифт:
– У кого-то из наших связь с Баллийцами. Но почему и зачем?
– вновь остудил назревающую драку отец. Сергей Вильмонт решил ответить:
– У меня человек у Баллийцев. Пока о нем никаких вестей, но труп тоже не отдали, следовательно, делом он занимается. Проверенный человек. Я по возможности попробую связаться с ним. А пока...- мы молча оглядели труп некогда солдата.
– В океан выбрасывайте, где-нибудь подальше от берегов. В прессу запускаем: «неизвестные обстреляли склад, следов проникновения не обнаружено». Шумиху не раздувать. Они не должны
– А вы, увеличивайте защиту, - последнее слово вставил старший Вильмонт, глядя на двухопытных бойцов КМД-ка и КМЗ-ка.
И под молчание мужчины испарились, исчезли, как будто никого здесь и не было.
Глава 16 "Перемирие"
Заживали раны неделю, которую провела спокойно. Интерес со стороны Аристократов к Бастардам уменьшился, не так часто цеплялись. Некоторых девушек приватизировали, как потенциальных наложниц для султанов, вот их и доставали. А остальным доставалось что-то сделать, где-то помыть, где-то убрать.
Меня в очках, с перебинтованной рукой заставил Глен отмывать ему апартаменты, физически ниразу не притронулся пальцем. Кристинка от нечего делать, видимо у нее ломка, по вечерам переодевалась в нормальную одежду и дефилировала перед нами, как на подиуме. Волчица стала почти нашей четвертой соседкой, была бы кровать - переселилась.
Бегали курить в компании с Захаром, Беатриче и Колдуном. Три дружка, спасшие в коварный день знакомства с Хаски. Парни оказались спокойные, уравновешенные, местами смешные.
Прошла неделя с момента последней встречи с Хаски на ринге. Старалась поддерживать огонек ненависти, старательно раздувала, искорки выбивала и вспоминала все плохое, что он сделал и сказал. Но...
Пусть притащил туда, пусть оскорблял. Но не оставил помирать. Я проиграла бой, а он все равно вытащил, довез до общежития, позаботился о лекарствах. Вспоминала отдельные фрагменты.
Хаски нес на руках. Пускай ненавидит Бастардов, но не побрезговал нести потного, испачканного кровью Бастарда, а потом положить в машину. Не умею сильно презирать. Ненависть догорела - пепел рассыпался.
Я его больше не видела целую неделю. И мне так спокойно, лучше. Почему не умею люто ненавидеть, чтобы раз и навсегда? И почему так страстно жажду ненавидеть?
Необходимо съездить к Ивану, но что-то останавливало.
Парень - единственный болтик, держащий конструкцию, которая рассыпалась в свое время. Анна Вильмонт. И я боюсь показывать ему жизнь Ананиной, мало ли разрушит?
***
Перемещалась по главному корпусу университета как-то среди недели. Здесь учились Аристократы.
Наши занятия закончились. Преподаватель велел сдать журнал в деканат, а он находился в этом главном корпусе. Люди поливали пренебрежением словно помоями, пока передвигалась, гремя цепями на весь коридор. Журнал держала очень крепко пальцами.
Будто пуля вошла в сердце, пробив
Группа Аристократов в рекреации возле окна, и он там был. Неизменные представители голубой крови: Имина, Олеся, Виталик с Пуделем и Трески. Весь бомонд, а я быстро спрятала глаза впереди по коридору сквозь толпу людей. Ничего не видела и видеть не собиралась. Отсчитывала секунды, проходя мимо. Позовет, не позовет. Плохо скрываемая фальсификация.
– Ананина, - нет. Это не его хриплый низковатый голос. Это тоже бас, но больно горластый и веселый.
– А ты живая!
Открыл Немию называется. Я досчитала до пяти. Будто бы ужасно скучно быть с ними. Слушать их голоса и вообще отвечать.
– Что?
– но шаг сбавила. Остановилась. Хотела руки скрестить на груди, но зачем? Я же не нервничаю?
– Иди...иди..сюда, - Пудель очень часто махал рукой, призывая к подоконнику.
– Посмотрим на твою опухшую физию.
Почему должна быть опухшая физия? Я вроде вчера не пила? Ааа. Дошло, пока шла к окну под симфонию музыки сердца. Он имел ввиду припухлость после побоев. Как не странно. Только на губе одна болячка осталась. Пудель улыбался. Рад моему появлению?
– И не скажешь, что ее мутузили, - Олеся хмыкнула и отвернулась. Посчитав, что долго смотреть на Бастарда опасно - могу заразить. Я не знала на кого посмотреть. По идее на того, кто говорил, но успела разглядеть массивные ноги в спортивных черных штанах с белыми надписями. Много чести смотреть на него. Поэтому взглядом прожигала кого угодно, только не Хаски.
– Откуда приемы самообороны знаешь?
– пришлось поднимать взгляд, когда напрямую обратился. Как не хотелось, но пришлось.
Невероятно голубые глаза. По цвету, как у меня. Светлые, как голубое небо у нас в июле. Странно, я до этого не знала какие у него глаза. Так, стоп, а у Леньки какие глаза? Карие? Нет? Или зеленые? Замучили сомнения. Карие. Точно. Ну не могла, за три года не разглядеть цвет глаз. И пока я билась в конвульсиях сомнений на меня выжидательно уставились.
– Ананина, прием!
– усмехнулся Хаски, чуть сверкнул зубами и помахал рукой перед лицом.
– Ты в меня влюбилась!?
Смех проревел на рекреацию, проходящие студенты мимо оглядывались на нас, как на центр мира. Смутилась немного, но надеюсь не покраснела. Краснела с опозданием, не сразу. Лицо едва не треснуло от натуги, пока пыталась сделать его непробиваемо-равнодушным.
– Не каждая девушка любит двухметровых блондинов с голубыми глазами.
– Рукой обвела его габариты с ног до головы. Смех стих моментально.
Я с трудом до груди его доставала. Смешно, как кошка и медведь. Нет. На медведя не похож, скорее на снежного барса. Никогда не видела диковинное животное в живую, только на фотографиях. На севере водились.