Бастарды
Шрифт:
– Ну да, Ананина, - Олеся решила поддержать друга, взяв на себя разговор, пока Дмитрий решал мою участь.
– Ты предпочитаешь страшненьких, убогих, кривоглазых и криворуких.
Я тяжело вздохнула. Не клеился разговор. И всему виной Хаски.
– Если это все, что вы хотели узнать, то я пойду, - выразительно подняла журнал, намекая что пора.
После моей фразы дверь в одну из аудиторий распахнулась и молодой мужчина в очках пригласил кого-то войти. Похоже их. Приостановилась, надеясь что Аристократы исчезнут и останусь одна. Толпа стала редеть, но не собеседники. Когда
Когда собеседники пришли в движение, вздохнула с облегчением.
А потом вдох застрял в груди, и я не могла его продохнуть некоторое время. Господин Хаски, отсоединивший бедро от подоконника, положил руку мне на плечо. Это, как кувалду положить на голову, такое же громоподобное ощущение, подкашивающее колени. Дмитрий развернул меня и настойчиво подталкивал к двери вместе с собой. Я не сопротивлялась. Выпучила глаза на дверь. Меня ведут к ним в аудиторию. И никто ничего не сказал. Никто. Нормально!?
Преподаватель в дверях с улыбкой отвечал на приветствия. В очках, довольно приятной наружности. Очки скорее всего для стиля. Мало у кого встречалась врожденная слепота. Когда Хаски, держа меня за плечи, вел ко входу, я и преподаватель встретились глазами. Педагог сначала со мной, а потом с моей спиной. Надо отдать должное, не сплоховал.
– Дмитрий, у нас новый студент?
– с улыбкой спросил.
– Учимся соц общению, - хмыкнуло сзади тело, так и продолжая направлять. Интересно, и почему я не сопротивлялась. Польски оказался сбоку, мы вместе поднимались по лестнице. Длинные парты выстроились с правой и с левой стороны.
Сколько тут народа помещалось? Плечи со временем перестали чувствовать тяжесть, но затылок напекало от дыхания. Обязательно спрашивается близко идти? В душе была сегодня? Вроде - да. Голову помыла. Должна благоухать. Боев сегодня не было.
– А можно узнать, зачем я здесь?
– заговорчески прошептала на ухо Пуделю, или скорее его локтю левому, но тот донес информацию до ушей хозяина. Потому что Санек пожал плечами неопределенно.
Пристанище нашли на седьмом ряду. Странная комбинация. У стены в самом конце располагалась моя тушка, насильственно усаженная. Затем Хаски, от него я забилась прямо к стенке. Демонстративно отодвинула стул. На мое перемещение он только приподнял бровь, молчаливо вопрашивая, что это значит. Гордо задернула нос, как мне показалось, и повернулась к преподавателю. Вслушивалась в приветственную речб.
Внимательно оглядела народ на предмет знакомых. Мало ли? Кого встречала? Чисто.
Дмитрий Сергеевич развалился на стуле, ноги раздвинув в разные стороны. Его коленка очень мешала. Чувствовала от нее угрозу. Через чур длинные ножища. Максимально убрала в бок свои нижние конечности. Не знаю заметил или нет. А потом мужская рука опустила на пустую парту, конечно если не считать всяких надписей на ней, развернутую тетрадь.
– Пиши, - услышала обращение в свой адрес. Искоса глянула.
– А тебе лень? Или наследник не снизойдет до того, чтобы лекции строчить?
– с усмешкой прошептала. Все-таки урок. С горечью под руку осознала, что подколы Хаски не трогали. Дмитрий просунул ручку на парту. Скрестил руки под массивной грудью, обтянутой спортивной
А я подтянула корпус поближе к парте и начала прислушиваться к лекции. Может пнуть Хаски под партой? Когда-нибудь мы сочтемся по всем статьям. Торжественно обещаю.
Преподаватель начал урок. Дима постучал костяшками правой руки по тетрадке, как бы намекая пиши. А его веселила ситуация, судя по ямочкам на щеках. Локоть парня рядом с моим телом излучал опасную радиацию для душевного спокойствия.
Левую руку я спрятала внизу подальше от конечностей чужих. Боялась находиться с парнем на близком расстоянии. Дожили...
«Во времена первого наплыва Бастардов... в первые два десятка лет мы потеряли около тридцати процентов населения. Нашу кровь отравили слишком многие...» - краем уха слушала и понимала, что это не следовало записывать. Преподаватель менял интонации в голосе, когда следовало, а когда нет.
От темы пыталась абстрагироваться, потому что намеки которые он делал в отношении Бастардов были весьма однобоки. Глаза не поднимала от тетради, пока не начала взрываться внутри, бурлить от крови Бастардов.
« Смешение крови Немийской женщины с Баллийцем привело к рождению первого в мире Бастарда- человека без вирусного барьера. Предположительно, после того случая стали возникать проблемы с деторождением. Чего никогда не наблюдалось...»
Не первый раз слышала теорию Бравады, который обвинял в потере способности к самовоспроизведению себе подобных и к потере связи с источниками энергии - Бастардов. А я всегда остро реагировала на провокации.
Когда Баллийцы переступили порог Немийской территории с тех пор нас и преследовало постепенное вымирание, как нации. Тогда и появился первый в Немии Бастард, рожденный вне брака. Слабый человек, чью мать казнили, узнав об измене мужу. С тех пор у Стардовцев и остался закон о казни за неверность супруги.
« Семьи могли иметь по пять и шесть детей без особых проблем. Дети рождались без отклонений, а сейчас, как не посмотришь болезнь на болезни, даже среди Аристократов..» - Кажется, лицо начало краснеть. Опустила любопытные глаза вниз к лекторскому столу, где вышагивал преподаватель взад и вперед. В какой-то момент развернул лицо ко мне преподаватель:
– Вот вы, - ткнул указкой в направлении нашего стола и улыбка чуть озарила его глаза.
– Вы знакомы с теорией Бравады? Ах, да... Вас в интернате, наверное, не знакомили с этой теорией. Вы жили в блаженном неведении, что совершили своим появлении и, как очернили наши энергетические потоки. Знаете ли вы, что являетесь ублюдком? Помесью нас и Баллийцев?
Несколько секунд буравила глаза преподавателя, как и он мои. Была бы дрель - задреллила насмерть. Мой папенька способен предоставить полное генеалогическое древо, согласно которому у меня самая голубая кровь - о которой ты и не мечтал.
– Это лишь...
– Согласно ней...
– услышала вместе со мной голос слева. Хаски что-то хотел сказать, но замолчал, когда решила за себя постоять. Да ну?
– Что вы сказали?
– переспросил не менее удивленный преподаватель. У кого он спрашивал не понятно, но ответила я.