Бастиано Романо

Хантингтон Паркер С.

— Хорошо.

Ее глаза расширились.

— Ты не заставишь меня рассказать тебе?

— А зачем мне это?

— Бастиан заставляет. Он говорит, что это потому, что ему не все равно. А я говорю, что это потому, что он злой.

— Ты расскажешь мне, если захочешь. — Я сделала паузу. — Он груб с тобой?

Она задумалась на мгновение, откинув голову назад. Колесики, вращающиеся в ее голове, были практически видимы.

— Нет, думаю, нет. Он груб почти со всеми остальными, но не со мной.

Я дразняще улыбаюсь.

— Тебе повезло. Он

груб со мной.

— Что он тебе говорил?

Раздвигал границы моего здравомыслия каждый раз, когда мы были вместе.

Заставлял меня сомневаться в своей целомудренности.

Заставлял меня сомневаться в своей верности.

Очевидно, я не могла этого сказать, поэтому я подмигнула ей.

— Во-первых, он просто пытался меня обмануть. Вопрос номер сто. — Я указала на пакет с тестом, пока писала свой ответ в буклете для ответов.

Тесси взяла пакет с тестом, ее глаза пробежались по странице, прежде чем она гордо улыбнулась.

— Алекс — девочка. Она дочь Аарона.

Я скривила губы и закрыла буклет с ответами. Я пришла к такому же выводу.

— Умная девочка, — похвалила я.

Она пожала плечами.

— Маминого друга зовут Аронн, но пишется он А-Р-О-Н-Н-Е (прим. Имя на английском Аronne). А его дочь зовут Алессандра, но мы зовем ее Алекс. — На ее лице появилось выражение неловкости.

Я оценила ее сгорбленные плечи.

— Алекс — твоя подруга?

— Она плохо ко мне относится. Когда я получаю хорошие оценки, она называет меня ботаником. Когда мама дарит мне новую одежду, она говорит, что она уродливая. Мне не нравится с ней общаться, но я должна видеть ее, когда она дома.

— Она живет с тобой?

— Иногда. Ее папа живет со мной, но чаще всего она живет с мамой.

Я заставила свое лицо оставаться нейтральным, когда все частички сложились воедино. Аронн был бойфрендом ее мамы, а Алессандра — его дочерью. Бюро знало о сожительстве, но мы не знали, кто он. Теперь я знала его имя. За счет заплаканной восьмилетней девочки. Если и был момент, когда я ненавидела свою работу, то это был именно этот.

— Я открою тебе маленький секрет. — Я ткнула в нее пальцем, и она наклонилась поближе, стирая печаль с глаз. — Когда люди злы, они обычно просто завидуют.

Она резко откинулась назад, и ее челюсть упала.

— Алекс завидует мне?!

Я пожала плечами и подмигнула ей.

Она снова уселась на свое место.

— Я не хочу, чтобы Алекс завидовала мне. На ее лице отразилась решимость. — Тогда мне просто придется быть с ней очень милой, чтобы она знала, что со мной можно быть милой.

Я вздохнула. Тесси была такой невинной, что это ранило мое сердце. Если бы только весь остальной мир разделял ее менталитет. Я бы осталась без работы и даже не возражала.

— Как ты выросла такой хорошей? — Я молилась, чтобы она осталась такой же. Чтобы она не пошла по стопам своей семьи. Что она вырастет, поступит в

колледж и будет следовать своим мечтам, а не тем, которые навязала ей семья.

Не обращая внимания на пронзивший меня ужас за ее будущее, она пожала плечами и сделала паузу.

— Погоди-ка. Если люди злые, потому что завидуют, значит ли это, что Бастиан завидует тебе?

Я отогнала негативные мысли и рассмеялась.

— О, точно.

— Распространяешь ложь, Де Лука?

При звуке голоса Бастиана мои глаза метнулись в сторону двери, и я впилась в него взглядом. Никакое количество времени в мире не могло подготовить меня к встрече с этим человеком. Грешно представить, как привлекательно он выглядел в костюме: каждая из трех частей идеально подогнана, галстук прямой, а редкие часы Patek Phillippe едва выглядывают из-за рукава костюма. Если бы он направился к нам, я бы поспорила, что смогу почувствовать на его коже отчетливый, вызывающий привыкание аромат выдержанной амбры и дубового мха.

Я надеялась, что он к нам не подойдет.

Я взглянула на Тесси, сдерживая жар, который грозил охватить мое лицо.

— Это точно не ложь. Он завидует мне.

Тесси завизжала.

— О, Боже! Бастиан был просто груб с тобой! — Она повернулась к брату и показала обвиняющий палец. — Ты завидуешь!

Его глаза метнулись к моим, и пара коварных глаз затеяла молчаливую войну.

Ты заплатишь за это, — пообещали эти настойчивые глаза.

Ты не знаешь, с кем связался, — солгали они.

Скажи что-нибудь новое, — бросили они вызов.

Я становилась экспертом в чтении его лица, но и он становился экспертом в чтении моего. Какие грязные, запретные тайны выдавали мои глаза?

Я еще никогда не встречала такого мужчину, как ты, — несомненно, разглашали они.

Я хочу тебя, — ужасали они.

В другой жизни я бы сдалась, — признавались они.

Я не понимала, откуда это взялось. В каком мире я бы поддалась своему желанию стать мафиози? Ни в каком. Это должен был быть мой ответ.

— Разве ты не должна работать? — наконец, спросил он, когда напряжение между нами стало слишком сильным. Его глаза сузились на пространстве между мной и его сестрой, несомненно, делая выводы, которые я не хотела делать. Он нахмурился, продолжая осыпать меня словами: — Это может быть непривычным понятием для… медлительных людей, но на самом деле это не так уж сложно.

Он специально растягивал слова, как будто я не могла понять их иначе.

— Если ты работаешь, тебе платят. Если не работаешь, тебя увольняют. — Он повернулся к своей сестре, которая смотрела на меня с таким видом, будто в ее руках вдруг оказались все ответы на вопросы Вселенной. — Это прекрасный пример того, кем не стоит быть, когда вырастешь.