Бастиано Романо

Хантингтон Паркер С.

— Тебе не кажется, что это лицемерие? — Я подняла подбородок и уставилась на него. — Ты почти трахнул меня.

Боже, когда я еще была такой грубой?

Его, похоже, слишком забавляло раздражение, пробежавшее по моему позвоночнику, и его глаза переместились на мои губы, а затем вернулись к моему лицу.

— Я не работник. Я твой босс, и если бы ты заботилась о своей работе, то стала бы вести себя не как следователь, а как сотрудник.

Следователь.

Он не мог знать о моих намерениях, но это слово все равно било по моему пульсу. Достаточно,

чтобы заставить меня отступить. Немного.

Я склонила голову набок и посмотрела на него.

— Что тебя так взволновало?

— Синие яйца, — сказал он так, словно только что не кончил мне в рот. Он ни в коем случае не был готов к еще одному раунду. Его глаза опустились к моей груди, заставив меня тяжело вздохнуть. — Я собираюсь отправиться в свой кабинет, подрочить на образ твоих губ вокруг моего члена и кончить в твои трусики. — Боже. — Не смотри так потрясенно. Я знаю, что твоя голая киска все еще мокрая для меня. Готов поспорить, она течет по твоим ногам, пока мы разговариваем. Ты должна контролировать себя, пока клиент не увидел. Мы не хотим, чтобы они подумали, что ты непрофессионал. — Он перевел взгляд на дверь, в которую только что вошла группа полицейских. — У тебя есть клиенты, а у меня есть твои трусики, в которых можно устроить беспорядок.

А потом он ушел.

Самое ужасное?

Я все еще хотела его.

Не знаю, как я могла смотреть Дженн в глаза после того, что произошло вчера, но это далось мне на удивление легко. Может быть, потому, что я лежала горизонтально на диване напротив нее, деля свое время между тем, чтобы смотреть в потолок и разглядывать ее склоненную набок голову.

— И это все обновления, которые у тебя есть? — Она склонила голову набок и скользнула взглядом по моему телу, одаривая меня неуверенностью, как это у нее хорошо получалось.

Я должна была рассказать ей о Бьянки и о том, как Бастиан, Винс и Джио угрожали ему. Вместо этого я устроила ей самый легкий инструктаж. Обычные повседневные задания. Тишина на всех фронтах. Не о чем докладывать.

Похоже, она подозревала обратное.

Я кивнула, размазывая беззаботность по лицу, как масло по буханке хлеба.

— Это все.

Она тихонько хмыкнула и скрестила ноги.

— Ты кажешься другой.

Я опустила взгляд.

— Я набрала вес? В "L'Oscurita" такая вкусная еда. Я ничего не могу с собой поделать.

— Дело не в этом, и ты это знаешь. — Она постучала ручкой по подбородку, хотя ее блокнот лежал где-то на столе позади нее. — У тебя есть этот румянец.

— Румянец? — Мой взгляд переместился на часы. Еще пятнадцать минут, и я смогу уйти. Я обдумала варианты и решила, что не хочу выглядеть как оправдывающая. — Хм…

— Хм?

Я пожала плечами.

— Да. Хм. То есть, я не знаю, что мне на это ответить. — Моя улыбка не вызвала у нее никакой реакции.

Она просто изучала меня из-за очков в роговой оправе, которые, как мы обе знали, ей были не нужны, но она носила их, чтобы ее воспринимали всерьез на работе.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

—

Нет.

— Уилкс пообщался с информатором, который сказал, что есть слухи об Андретти на территории Романо. Я спрошу еще раз. Ты хочешь мне что-то сказать?

— Дженн, выкладывай уже. Что ты хочешь сказать?

— Я говорю, что, по-моему, ты что-то от меня скрываешь, и мне придется записать это в твое досье.

Неужели она умрет, если будет выглядеть более раскаянной?

— Что? Дженн… — Я выпрямилась на диване, на котором лежала. — Ты моя лучшая подруга. Ты напишешь на меня заявление из-за какой-то безумной мысли, которая пришла тебе в голову?

— Это не безумная мысль. Это профессиональное мнение. Мы с тобой обе знаем, что я должна записывать все, что вижу. Я не могу делать исключения. Даже для тебя.

Но я была ее лучшей подругой.

Я потрясенно вздохнула.

— Это безумие. Ты можешь обрушить на меня град. Они могут вытащить меня из этой легенды.

Если подумать, это не должно было быть плохо. Наконец-то я смогу передохнуть и немного отдалиться от Бастиана, но, если честно, мне этого не хотелось. Ну и дела.

Дженн пожала плечами и отложила ручку.

— Я не буду писать на тебя. Я просто сделаю пометку в своем отчете. Это будет видно только Уилксу.

— Но…

— Альтернативой может быть ложь в моем отчете, что поставит под угрозу мою работу. — Она вскинула бровь, напомнив мне строгого профессора бизнес-психологии в Дегори, которого все ненавидели. — Ты просишь меня рискнуть работой?

Нет. Я бы никогда не попросила об этом… но мне пришло в голову, что если бы в такой ситуации Романо разговаривал с другим Романо, то никаких дискуссий не было бы. Преданность друг другу превыше всего. Они стирали границы, не задумываясь, когда нужно было защитить друг друга.

Будучи моим лучшим другом, я полагала, что Дженн, по крайней мере, будет колебаться, прежде чем совершить нечто подобное. Это поразило меня глубже, чем границы нашей дружбы. Это задело мою жизнь, каждый прожитый день. Я думала, что этот долг офицера правоохранительных органов и защита своей страны будут удовлетворять меня.

Но этого не произошло.

По правде говоря, я знала, что мои коллеги делают потрясающую работу, но лично я не чувствовала, что защищаю кого-то, и, несмотря на то что у меня были полчища коллег и лучшая подруга, которая, как я знала, в глубине души действительно заботилась обо мне, я чувствовала себя одинокой. Но за барной стойкой в L'Oscurita это одиночество ускользало, и я не замечала его до сих пор — сидела перед той, кто должна была быть моей лучшей подругой, но не могла ее узнать.

Она уставилась на меня. Я смотрела в ответ, изучая ее неумолимые черты. Каждая прошедшая секунда углубляла разрыв между нами, пока трещины не стали слишком глубокими, чтобы их можно было заделать. Мне хотелось схватить нитку и сшить кусочки нашей дружбы. А еще мне хотелось сбежать и начать все с чистого листа, где не придется сомневаться в мотивах каждого. Где я могла бы просто жить и быть собой, кем бы я ни была.

Однажды я пошутила, что мы могли бы вместе сбежать на Карибы, но в этот раз, представляя это, я не увидела ее рядом с собой.