Бастиано Романо
Шрифт:
И тебя, и меня.
Дело в том, что она могла назвать меня засранцем, но сама не была милой, мягкой или доброй. Она была жесткой. Сильной. Зачатком воина. И я видел ее мягкость только рядом с Тесси… и сейчас. Когда алкоголь свел ее барьеры на нет.
Она промямлила свой адрес, хотя я помнил, где она живет, из ее личного дела. Я помог ей подняться в квартиру и уложить в кровать, когда мы добрались до нее. Квартира была пустой, лишенной индивидуальности, а шкафы — еще более пустыми. Никакого "Адвила". Ни спортивных электролитных
По крайней мере, еда могла бы помочь. В холодильнике у нее ничего не было, а в глубине морозилки лежала одинокая упаковка мороженого. Я взял его, ложку и салфетку, а затем направился в спальню. Она лежала на матрасе, сбросив платье на пол, ее тело было сплошь изгибами и кружевами, глаза закрыты, а конечности раскинуты по кровати, как лапша.
Когда я вошел, ее взгляд переместился на меня, и она взяла коробку с мороженым.
— Мороженое дешевле, чем терапия.
— Возможно.
— Ненавижу терапию.
Я приглушил свет, а затем снова повернулся к ней, приподняв бровь.
— Ты была на ней?
Было ли неправильно воспользоваться ее предстоящим состоянием? Возможно. Волновало ли меня это? Ничуть. Были и худшие способы добыть информацию.
Ее глаза закрылись.
— Да. Я все еще хожу, потому что должна.
— Ты ничего не должна, — напомнил я ей.
— Нет, должна. — Она широко открыла рот.
Я сел рядом с ней на кровать, и мое тело проделало огромную вмятину в дерьмовом матрасе.
— Что ты делаешь?
— Я хочу мороженого, но не думаю, что смогу пошевелить руками, даже если попытаюсь.
— Из-за ледяной смены? — Мне нужно было отстранить ее от этой смены. Это был поступок придурка, даже для меня.
— Ты такой придурок. Мое тело болит. Я думала, что я в форме, но, конечно, ты разрушил и эту концепцию.
— Мне свойственно все портить, — согласился я, вспоминая ночи, когда я не спал, размышляя, была ли моя вина в том, что случилось с Эльзой. — Но обычно не без причины.
— Да? А какая у тебя причина заставлять меня таскать сто пятьдесят фунтов льда вверх и вниз по гигантской лестнице несколько раз в день?
— Наказание.
Ответ дался легко.
— За что?
За то, что заставила меня хотеть тебя.
Вместо того чтобы сказать это, я открыл мороженое, зачерпнул немного в ложку и накормил ее. Ее губы обхватили холодный металл, и я потянул его, мои движения были медленными и тягучими. Металл, скользящий по ее губам, вызвал в памяти образ того, как она проводит языком по моему принцу Альберту. Мой член запульсировал, и нижнее белье на ее теле ничем этому не способствовало. Эта женщина могла носить джинсово-голубой брезент и выглядеть чертовски сексуально.
— М-м-м… — Она застонала и закрыла глаза. — Определенно лучше, чем терапия.
Я зачерпнул немного в рот, когда
Ее рот приоткрылся.
— Серьезно?
— Я не могу перестать быть тем, кто я есть.
— Кто ты есть, так это засранец. Это мое мороженое. Я его купила.
— Помнишь, что я обещал сделать в прошлый раз, когда ты назвала меня засранцем?
— Да, пожалуйста. — Она откинулась на простыни, ее обтянутое нижним бельем тело выгнулось дугой в мою сторону. — Я слышу ужасно много разговоров и очень мало траха. — Она бросила мои слова как профессионал, в ее глазах сверкнуло что-то похожее на возбуждение, но потом они опустились, когда она зевнула.
Господи, я надеялся, что она не будет так пить в присутствии других людей.
— Ты — высокофункциональная пьяница. Ты знаешь об этом? — Я отбросил пустую коробку из-под мороженого в сторону, когда она снова зевнула. — Тебе нужно поспать, иначе ты почувствуешь это, когда проснешься.
— Ты уходишь?
Я встал и поправил одежду, а заодно и свою эрекцию.
— Да.
— Уже поздно.
Я посмотрел на часы. Почти пять утра, но мне не нужно было никуда идти до встречи с Джио в четыре.
— Ты просишь меня остаться?
— Я просто говорю, что ты привез меня домой, уже поздно, и я не думаю, что тебе безопасно вести машину, когда ты устал.
Я наблюдал за тем, как она с трудом натягивает на себя одеяло.
— Значит, ты просишь меня остаться…
Она отказалась от простыней, прежде чем я наклонился вперед и накинул их на ее тело.
— Да, я прошу тебя остаться. Доволен?
Не очень. Кроме Эльзы, я никогда не проводил ночь с женщинами, с которыми спал, так что провести ночь без секса было бы еще хуже. Это все усложняло. А я не люблю сложные вещи.
Но было поздно, и я устал, поэтому снял туфли, скинул пиджак, расстегнул рубашку, стащил ее с торса и спустил брюки с ног.
Она приоткрыла глаза, разглядывая мои татуировки, и обратила внимание на ту, что с именем Эверетта под моей грудной клеткой.
— Что ты делаешь?
— Ложусь с тобой в постель. Ты думаешь, я буду спать на этом диване?
— Он раскладывается в кровать.
— Если матрас на твоей кровати такой дерьмовый, то матрас на диване будет еще хуже.
— Виновата моя дерьмовая зарплата.
— Твоя "дерьмовая зарплата" вдвое больше, чем у любого другого бармена в городе. Не говоря уже о чаевых, которые ты получаешь как самый привлекательный бармен в штате.
— Ты считаешь меня привлекательной?
— Я трахал твой рот, просовывал пальцы в твою задницу и прижимал своего принца Альберта к твоей точке G. Что скажешь? — Я скользнул под простыни, протянул руку и притянул ее ближе, так что ее тело полностью прижалось к моему.
— Что? Я… — Она испустила тревожный вздох, но я зарылся лицом в ее шею и закрыл глаза, потому что к черту все.