Бастиано Романо
Шрифт:
— Да, но мне нужно больше.
— Для чего тебе могут понадобиться деньги? В твое тело можно вживить столько пластика. — Когда ее взгляд метнулся по лестничной клетке, я еще больше ожесточился. — Какую бы ложь ты ни придумывала в своей поганой башке, я все равно увижу ее. Правду. Сейчас же.
Вздох вырвался из нее, как скрип кровати, медленный и неохотный.
— Я заняла у кое-кого денег, и теперь он просит их вернуть.
Я сделал мысленную пометку, чтобы мои следователи обратили внимание на ее привычки тратить
— Сколько?
— Не много. Всего сто тысяч.
— А остальные деньги, которые я тебе дал?
— Я их потратила. Мне нужно оплатить счета.
Я схватил ее за руки и оторвал рукава ее платья.
— Эй! — закричала она и попыталась оттолкнуть мои руки.
Я проигнорировал ее протесты и осмотрел ее руки на предмет следов. Их не было. Она не принимала наркотики. Но это не объясняло ее трат. Сколько чертовых денег могла потратить эта женщина? Я мог бы накормить сотню детских домов на те деньги, которые давал ей каждый месяц, и все потому, что она продолжала держать Эверетта над моей головой, и я предпочел бы послать ей деньги, чем рисковать тем, что она не прокормит нашего ребенка.
— Ты собираешься дать мне деньги или как, Бастиан? — Южный акцент усилился от ее нетерпения.
— Ты прилетела сюда, чтобы попросить у меня денег. Это должно быть важно.
В ее глазах мгновенно появилась настороженность.
— Нет. Они мне просто нужны сейчас.
— Я дам их тебе.
— Хорошо…
— После того, как я увижу Эверетта.
Я наблюдал за тем, как в ее глазах рождается решение. Она знала, что я не могу поехать в Алабаму. Она также знала, что если она отвезет его на любую другую территорию, включая мою, я оторву Эверетта от нее и найду какую-нибудь яму, чтобы похоронить ее. Так глубока была моя ярость к ней, и я не пытался ее скрыть.
Не знаю, почему меня шокировало, когда она сделала шаг назад и сказала:
— Неважно. Мне не нужны деньги. Я что-нибудь придумаю.
Мои глаза сузились.
— Придумай что-нибудь, только не голодай и не пренебрегай моим сыном.
— Ты для него меньший отец, чем твой собственный отец для тебя, — прорычала она. Она всегда завидовала моим отношениям с ним.
— Если ты повредишь хоть один волосок на его голове, социальная служба быстро окажется у тебя на пороге.
— Они заберут его. Ты никогда не получишь его обратно.
— У меня нет недостатка в людях, которых я могу подкупить, Эльза. Ты, конечно, знаешь об этом.
Настоящей угрозой была не социальная служба. Это была семья Андретти. Как только они узнают о существовании Эверетта, его жизнь окажется под угрозой, и, возможно, я не успею его спасти. Я не мог так рисковать.
Но я не стал говорить об этом Эльзе, когда она, запыхавшись, унеслась прочь, развевая на ветру рваные розовые рукава, как
И я поклялся, что, даже если мне придется умереть, я верну Эверетта у этой сумасшедшей.
ГЛАВА 24
Главное, что необходимо для счастья в этой жизни,
— это что-то делать, что-то любить и на что-то надеяться.
Джозеф Эддисон
АРИАНА ДЕ ЛУКА
На следующий день я не видела Бастиана. Наверное, к лучшему. Я бы не знала, что сказать, если бы увидела. Я просто хотела спокойно закончить смену и дать себе время подумать о том, чтобы сдать значок Уилксу.
Сдать значок.
Я не могла поверить, что до этого дошло. Я мало что знала о себе, но знала, что сдаваться противоречит моей природе, потому что каждый раз, когда я думала об этом, разочарование, гнев и обида бурлили в моем горле, практически требуя, чтобы я продолжала свою легенду, хотя мое сердце так сильно сопротивлялось этому.
Когда бар закрылся и все переложили обязанности по закрытию на меня, а я даже не успела вызваться, Винсент Романо вошел в бар один. За ним не было охранников.
Только он.
Я выстроила стены вокруг своего разума, и все во мне насторожилось, когда главный убийца семьи Романо зашагал в мою сторону. Его сшитый на заказ костюм и приталенная рубашка на пуговицах говорили о деньгах, но выглядел он изможденным.
Тонкие морщинки собрались на его лбу, как песчаные дюны в пустыне. Его щеки немного впали. Он был похож на мою тетю после того, как рак высосал из нее душу. Хотя у него были живые темные волосы, они утратили свою пышность, и его подтянутое тело тоже потеряло часть своей массы с тех пор, как я видела его в последний раз.
Мне не следовало этого делать, но я ослабила бдительность. Немного. Дело было в глазах. У Винсента Романо была жесткая внешность, но когда он смотрел на меня, эти ясные голубые глаза говорили о доброте. О мягкости. Я должна была быть твердой, как скала, но эта обложка превратила меня в шпаклевку.
Если честно, мне это нравилось. Я не хотела ожесточаться и становиться безжалостной. Так жить нельзя. Посмотрите на Бастиана. Я никогда не встречала такого напряженного человека, и он выглядел несчастным.
Я провела тряпкой по столешнице бара и слабо улыбнулась Винсу.
— Здесь только я. Думаю, ваш племянник давно ушел. Вообще-то я его сегодня не видела.
— Я здесь не ради него. Я здесь ради тебя.
Я замерла и уставилась на него, изо всех сил стараясь не выглядеть взволнованной.
— О.
— Ты очень хорошо говоришь для выпускницы Дегори.
Мои губы дрогнули. Кто бы мог подумать, что я буду сидеть одна в баре и перебрасываться легкомысленными колкостями с врагом моей семьи?