BATTLEFRONT: Сумеречная рота
Шрифт:
Копаясь в рюкзаке, он с удивлением обнаружил там маленький побитый плод — сладкую шипастую грушу, из тех, что упрямо росли в переулках. Она почти выпала из его руки, когда юноша осознал, что это отец каким-то образом подсунул ее ему. Тот был ловок, всегда мог провернуть любой трюк, если хотел.
Уму не хотел этого подарка. Он оставил грушу на монастырском складе и, чуть дрожа, отправился в спальный двор.
Там, в окружении стен монастыря, на подстилках или прямо на желтой траве растянулись во сне около сотни других последователей Догмы. Уму пришлось пробираться между ними под светом
— Вернулся, — сказала Пира Тен.
— Вернулся, — ответил Уму. Он сел на корточки рядом с девушкой и усмехнулся. — Я видел инородца на рынке.
— Заткнись, — широко улыбнулась Пира. — Ты врешь. — Она сунула ему в руку кусок хлеба с консервированной рыбой. — Ужин. Ты же правда врешь? Как это было?
Уму рассмеялся и рассказал Пире об инородце: желтокожий, рогатый, с черными глазами, словно демон из сказок. Он в самом деле врал, но Пира любила рассказы о чужаках. Юноша сочинил историю сразу же, как получил поручение, и приукрасил ее, когда покинул монастырь. Врать он собирался весь день.
Уму не знал, поверила ли ему Пира, ну и ладно.
— Значит, все было спокойно? — спросила она, когда он закончил рассказ. Она подобрала крошки от его ужина. Голос ее стал более серьезным. — В прошлый раз Кеффана ограбили прямо возле рынка. До сих пор не может шевелить пальцами.
— Все спокойно, — ответил Уму. — По большей части скучно.
Пира кивнула.
— Скучно — это хорошо, — заметила она. — Знаю, тебе неймется пострелять, но скука — это хорошо. Хорошо, когда можно передохнуть.
— Я не… — начал было Уму. Пира сдерживала смех, ожидая, что он клюнет. Юноша заставил себя проглотить возражение, нахмурился и снова начал: — И когда же начнется стрельба? — спросил он. — Кое-кто должен получить нож в спину.
Пира загоготала — слишком громко — и слегка расстроилась, когда соседи по спальному двору начали бросать на нее злые взгляды. Уму уселся на траву, и встречи прошедшего дня словно начали выветриваться из его головы, уходить в землю и дальше, в самое сердце Крусиваля.
Есть участь и похуже, чем быть Уму Седьмым. Бывают вещи и похуже, чем быть в рядах Догмы.
Он нашел себе семью и был этим доволен.
Глава 8
СЕКТОР МЕТАТИССУ
Сто девятый день отступления из Среднего Кольца
Семь лет спустя
Первая атака последовала в полночь через три дня после ухода Сумеречной с Коерти. «Громовержец» вместе со своим эскортом завис на краю безжизненной системы, в которой царило алое солнце. Техники спешили завершить обслуживание, прежде чем будет проложен курс с вражеской территории.
Когда имперский разрушитель вынырнул из гиперпространства и вошел в зону обстрела, «Клятва Апайланы» и оба ее Х-истребителя среагировали достаточно быстро, чтобы «Громовержец» не получил серьезного урона. Силы повстанцев сумели избежать яростной схватки, уйдя на световую скорость, хотя один из истребителей был поврежден шальным турболазерным выстрелом.
Вторая атака началась через тридцать часов. На сей раз «Громовержец» поджидали на подходе к системе Инриви, где Горлан надеялся запросить дополнительный ремонт. Силы атакующих состояли из легкого крейсера и эскадрильи СИД-истребителей. Даже с одним поврежденным Х-истребителем Сумеречной удалось разбить врага без особых усилий.
Ударная волна предсмертной агонии крейсера — распускающиеся цветы взрывов его двигателей и вооружения — уничтожила спасательные капсулы корабля. Как потом излагал Горлан, потери имперцев были «непреднамеренны и весьма прискорбны». Впрочем, это не помешало последующему бурному ликованию, в процессе которого солдаты Сумеречной вскрывали контрабандный алкоголь и поднимали тосты за пилотов и стрелков.
Сами же пилоты и стрелки в этом не участвовали — опасались, что понадобятся снова, причем скоро.
Третья атака последовала спустя еще девятнадцать часов, несмотря на то что «Громовержец» дважды менял курс, чтобы сбить преследователей со следа. Молниеносным сокрушительным ударом группа СИД-перехватчиков, укрывшихся в хвосте кометы, пролетавшей по системе Чонсетта, разнесла правый борт транспортника, прежде чем Сумеречная успела уйти.
К тому времени даже самые отъявленные скептики в команде были уверены, что Империя выслеживает их по всему космосу. Это было что-то новенькое. Даже если не учитывать, что отследить корабль в гиперпространстве было практически невозможно, Сумеречная рота никогда не считалась столь стратегически важной, чтобы заслужить особую ненависть Империи. Отступал весь Альянс, так зачем прилагать такие усилия, тратить ресурсы и жизни, чтобы уничтожить какую-то десантную роту?
Объяснение могло быть только одно.
В качестве меры предосторожности Намир приказал поставить дополнительных охранников возле камеры Ивари Челис. Вряд ли кто попробует покуситься на жизнь губернатора — хотя эта мысль и удовлетворяла, даже Корбо не был таким безрассудным, — но так хоть никто не наделает глупостей.
— Слышал, что три имперские ударные группы прекратили сражение с повстанцами, чтобы охотиться за нами. Правда это или нет?
Голос дроида был похож на скрежет: хриплый, трещащий электрический шум, от которого у Намира сводило челюсти. Или его так раздражала левая клешня М2-М5 — зазубренные металлические инструменты и разнообразные механические приспособления, которые жужжали, выскакивали и убирались обратно из «запястья», как из коробки с пыточными инструментами.
Сержант не любил дроидов. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке наедине с разумной техникой. Но М2-М5 был лучшим механиком Сумеречной, и Намиру было велено — весьма многословно — «отбросить сомнения и довериться этому ходячему металлолому».