Батумский связной
Шрифт:
Ну ладно, опомнился Вэнс, это вопрос второй, сейчас важно одно: убить закавказских представителей, сорвать их выступление на Парижской мирной конференции, сделать все для того, чтобы англичане ушли отсюда, освободив место для турецкой армии.
Вэнс не был турком, он не был даже мусульманином. Он сам не мог бы сказать, какой он национальности, а о религии при его профессии и его характере лучше было не думать. Он с трудом даже мог бы сказать, какой у него родной язык, – он знал их с десяток и мог думать на некоторых из них. Он служил разным правительствам, разным хозяевам, но с какого-то времени он служил немцам и туркам. Он поставил свою жизнь
Вэнс торопливо подошел к высоким французским окнам резиденции, за которыми был виден банкетный зал – огромный, празднично накрытый стол, мужчины в строгих черных костюмах, дамы в вечерних туалетах… Отсюда ему не было видно закавказских представителей, их закрывала публика на ближнем конце стола. Вэнс огляделся и увидел высокую стеклянную оранжерею. Оттуда, с крыши, банкетный зал был бы виден под нужным углом, там была отличная огневая позиция. Вэнс обошел оранжерею и увидел оставленную садовником лесенку, прислоненную к стене. Вэнс быстро вскарабкался по лесенке сколько можно, потом подтянулся и достаточно устойчиво устроился на верхней ступеньке. Потом он снял с плеча карабин и стал готовиться к стрельбе. Короткоствольный карабин не обладает высокой точностью боя, поэтому Вэнсу очень важно было тщательно подготовить позицию.
Борис Ордынцев крадучись вышел из-за угла оранжереи. Он всю дорогу шел по следам Вэнса, пытаясь разгадать его следующий ход.
Нападение группы турецких террористов сорвалось, и Вэнс, очевидно, от отчаяния пытается предпринять террористический ход в одиночку. Увидев Вэнса с карабином на крыше оранжереи, Борис все понял. Зная, что сам он – стрелок неважный, Борис решил и не пытаться подстрелить Вэнса снизу из «нагана»: он все равно только спугнул бы его, не причинив вреда. Подниматься вслед по лестнице – тоже не выход, потому что Вэнс успеет за это время выполнить свою задачу. Счет в данном случае идет уже на секунды.
И тут неподалеку Борис увидел тележку садовника с запряженным в нее небольшим аккуратным осликом. Несмотря на окружающую его грозную атмосферу, ослик стоял спокойно, ожидая хозяина. В тележке валялась смотанная веревка, определенно Борису везло! Он подскочил к тележке, закрепил веревку за ось, а другой конец петлей накинул на нижнюю ступеньку лесенки. Затем он изо всех сил хлестнул по-прежнему невозмутимого осла, моля, чтобы тот не заупрямился в самый нужный момент.
Осел не стал упрямиться, он рванулся с места рывком, потянув за собой тележку, лягнув напоследок Бориса в бок так сильно, что тот свалился как подкошенный в колючие кусты роз.
Поскольку лестница покачнулась, то Вэнс, громко ругаясь на четырех европейских языках, рухнул в оранжерею со страшным звоном и грохотом, пробив стеклянную крышу.
В банкетном зале публика поднялась с мест, привлеченная звоном стекла. Бежали к оранжерее английские солдаты. Потирая бок, Борис видел из кустов, что попытка террористического акта окончательно провалилась.
Однако солдаты в оранжерее ничего не нашли, кроме разбитых горшков.
Всеми
Когда кто-нибудь из низшего персонала пытался слишком много о себе возомнить, достаточно было мистеру Тьюздому приподнять левую бровь, чтобы поставить наглеца на место. Это движение левой брови весьма хорошо удавалось мистеру Тьюздому. Также если кто-то из персонала проявлял ничтожные поползновения к недостойному поведению, его легко было призвать к порядку, пообещав сообщить о нем (поползновении) мистеру Тьюздому. Честно говоря, в некоторых вопросах авторитет мистера Тьюздома был даже выше авторитета генерал-губернатора.
Когда мистер Тьюздом понял, что торжественный обед в честь закавказских делегатов явно не удался, он решил лично взглянуть в глаза виновным.
Не привлекая ничьего внимания – как говорится, по-английски, – он покинул банкетный зал и в самом решительном расположении духа направился в сторону кухни.
Не пройдя и полпути, он услышал, что на кухне что-то неладно. Оттуда доносились звуки, которые человек, переживший мировую войну и еще более напряженный послевоенный год, не мог перепутать ни с чем. На кухне стреляли.
Господин Тьюздом слегка приостановился, чтобы обдумать свои дальнейшие шаги, но затем с самым решительным видом продолжил движение. Он решил лично навести порядок среди совершенно распустившегося низшего персонала и, если в этом возникнет необходимость, даже поднять свою левую бровь.
Однако, несмотря на решительность намерений, мистер Тьюздом шел несколько неторопливо – видимо, какая-то потусторонняя сила слегка сдерживала его шаги. В самом деле, нельзя же предположить, что мистер Тьюздом был испуган доносящимися из кухни выстрелами!
Как бы то ни было, но обстоятельства сложились таким образом, что к тому времени, когда мистер Тьюздом решительно распахнул двери кухни, там уже царила абсолютная тишина.
Мистер Тьюздом подумал было, что низший персонал своевременно осознал недопустимость своего развязного поведения и взял себя в руки, но тут же отказался от этой мысли.
На кухне творилось такое, чему в английском языке мистера Тьюздома просто невозможно было подобрать достойного описания. На полу валялось огромное количество совершенно посторонних людей, безусловно, не имеющих права находиться на территории миссии. Мало того: эти посторонние люди имели наглость быть мертвыми или тяжело раненными. Стены кухни, плиты и хозяйственный инвентарь были залиты кровью и омерзительным туземным супом. Значительная часть инвентаря была злостно повреждена.
Пройдя в следующее помещение, мистер Тьюздом обнаружил там картину еще большего разгрома. Правда, кроме мертвых и раненых людей, он застал там и несколько живых. Эти последние поспешно вылезали в окна. Поспешность их бегства мистер Тьюздом вполне понимал: учитывая состояние, в которое они привели имущество его величества, они вполне законно ожидали, что мистер Тьюздом будет разгневан.
Один из убегающих повернулся к мистеру Тьюздому лицом, и тот узнал шеф-повара Ибрагима, временно нанятого ввиду болезни Левона.