Батяня. Комбату лишнего не надо
Шрифт:
– Вот список агентов, которые могут быть причастны к утечке, – толстяк помахал над столешницей распечаткой, – догадываетесь, кто занимает первую строчку в этом списке?
Хьюз пожал плечами.
– Уитни Бриджес.
У церэушника пропал дар речи. Его словно парализовало.
– Да-да, ваша любимица. Человек, который сейчас находиться на выполнении очень важного задания, подозревается в предательстве. Вы понимаете, чем это может обернуться для вас?
– Это, должно быть, ошибка.
– Ошибки быть не может. Тот, кто составлял список, руководствовался точной наукой – статистикой. А она
– Она лучший мой агент. Ее послужной список…
– Я всего лишь озвучил факты, – качнул головой хозяин кабинета и положил список перед Говардом.
И тут его гневное лицо подобрело, разгладились на лбу морщины.
– Конечно, это может быть совпадением, ее могли специально подставить. По возвращении с задания агент Бриджес подвергнется допросу на детекторе лжи. Только таким образом мы сможем отбросить подозрения.
– Я уверен, что так оно и случится.
– Молитесь, Говард, чтобы это оказалась именно так. Иначе можете подыскивать себе кресло-качалку и клетчатый плед.
По брезентовому тенту военного грузовика монотонно шуршал дождь. Сержант морской пехоты, лет тридцати, сидел на скамье, прислонившись плечом к металлической перегородке, отгораживающей кузов от кабины. За зарешеченным окошком мелькал ежистый затылок водителя – на острых волосиках искрились капли пота. Пригладив ладонью маленькие черные усики, сержант поднял «М-16» с колен и слегка улыбнулся. Медленно повел стволом винтовки, напоминая пленникам об их статусе, и вернул оружие на прежнее место.
Рядом с сержантом сидели двое темнокожих морпехов: круглые лица, глубоко посаженные глаза, раздутые ноздри, чрезмерно пухлые, словно накачанные силиконом, губы. Внешне они походили на крепышей-добряков, но стоило встретиться с ними взглядом, это впечатление мгновенно рассеивалось. Так могут смотреть только люди, привыкшие к виду смерти.
На противоположной от них скамьи сидели Аль-Джа-Раби, два российских бизнесмена и вице-адмирал Гусовский. Последний находился от остальных чуть в стороне – ближе к кабине, что подчеркивало его особый статус как заключенного. Руки и ноги пленников были скованы наручниками и тонкими, но очень прочными цепочками. Распутать или ослабить их было практически невозможно.
– Если бы не руки… Давно бы этих черномазых и усатого укокошил, – с сожалением произнес Константин.
– Еще не вечер, – прошептал его компаньон.
– Говорить только по-английски. Если услышу хоть еще одно слово по-русски, будете собирать свои зубы с пола, – без всякой злости предупредил бизнесменов сержант.
Как только бывшие десантники смолкли, зашевелился Аль-Джа-Раби. Пакистанец нечленораздельно забормотал себе под нос о том, что пригодится американским спецслужбам.
– Зря стараешься. Мы только конвоируем тебя, – напомнил ему сержант, – решает командование.
– Я должен поговорить с главным, – не унимался пакистанец.
– Бесполезно. Приедем на место, поговоришь.
Аль-Джа-Раби попытался приподняться. И тут грузовик резко сбавил скорость. Красавчик с черными усами поднял руку, давая понять чернокожему, чтобы тот повременил с «воспитанием» пакистанца. Сержант заглянул в маленькое зарешеченное окошко.
– Почему останавливаемся?
– Впереди обвал. Придется ждать.
– Погоди, ведь когда мы ехали на военную базу, дорога была расчищена.
– Да, сэр. Но обвалы случаются в этих местах при переувлажнении так же часто, как в Японии землетрясения.
– Ты хочешь сказать, что за час тут мог произойти новый обвал?
– Как видите, сэр, – неопределенно пожал плечами водитель и остановил машину.
Через решетку сержант рассмотрел несколько поваленных деревьев и каменные глыбы. Перед завалом стоял ярко оранжевый автомобиль норвежских спасателей. Стрела гидравлического манипулятора лениво поворачивалась, удерживая в стальной клешне увесистый валун.
– Следите за пленниками, я скоро.
Возле сопровождавшего военный грузовик «Хаммера» уже стояли двое морпехов и, задрав головы, наблюдали за неторопливой работой машины с гидравлическим манипулятором. Железная клешня, словно рука с растопыренными пальцами, захватила, зафиксировала новый валун, медленно вознесла его над дорогой и сбросила на обочину, где уже выросла небольшая горка из камней.
– Это надолго? – спросил у белокурого сержанта красавчик с черными усами.
– Не знаю. Он на мои жесты не реагирует.
Улучив момент, когда манипулятор подцепил поваленное дерево, сержант забрался на подножку машины и постучал в стекло кабины на поворотной платформе. Наконец-то оператор машины среагировал, показал на уши: мол, в шуме работающего двигателя не слышу. Широкоплечий мужчина в форме норвежского спасателя повернулся лицом к военному и убрал руку с рычага – клешня зависла в воздухе, продолжала удерживать щупальцами длинный ствол дерева.
– Чего? – приспустил стекло Батяня.
– Через сколько времени вы откроете проезд?
Лавров сделал задумчивое лицо и посмотрел вниз.
– Еще часа два… но это чистой работы, без обеда, а сменщика у меня нет. Помочь некому.
– Ясно, – без энтузиазма отозвался сержант, и спрыгнув на асфальт, достал рацию.
Андрей Лавров выжидающе посмотрел на скалистый склон. За одним из камней мелькнула на долю секунды макушка капитана Збруева. Комбат улыбнулся и вновь взялся за рычаг.
Как только «Хаммер» и военный грузовик затормозили перед завалом, настал черед действовать и капитану Збруеву. Однако передвигаться по склону, оставаясь незамеченным с шоссе, было довольно сложно – ни деревьев, ни кустарника, которые можно было использовать в качестве маскировки, на склоне не росло. Сплошные камни. Приходилось рисковать. Збруев действовал по заранее отработанной с Лавровым тактике. Подобравшись под прикрытием валунов к военному грузовику на десяток метров, капитан притаился за каменной глыбой. Дальше лежало открытое пространство. К машине шел высокий сержант с черными усиками. По недовольному выражению лица американца Збруев догадался, что майор более чем убедительно сыграл роль норвежского спасателя, убедив военных в том, что завал будет разобран еще не скоро.