Батяня. Комбату лишнего не надо
Шрифт:
Двое у «Хаммера» еще некоторое время постояли на дороге, перекинулись парой слов, выкурили по сигарете и забрались в джип. Збруев осторожно выглянул из-за укрытия – все сидели в автомобилях. На шоссе не осталось ни одной живой души. Можно было смело приступать к завершающему этапу плана.
Майор высоко поднял дерево и в верхней точке слегка ослабил захват манипулятора, ствол с хрустом наклонился. Как бывает в такие моменты, все, кто смотрел на дорогу, тут же перевели взгляды на грозившее вырваться из клешни манипулятора дерево. Збруев использовал этот момент с пользой для дела – бросился к машине. Прыжок и, не добежав до грузовика, капитан упал на асфальт, закатился под
«Вот блин… Как всегда, все интересное узнаешь только в самый последний момент… Плохо, что майора никак не предупредишь».
– Завал?.. Оставайтесь на месте. Я скоро приеду, – донесся из динамика рации голос мулатки.
– Ждем, мэм! – отчеканил красавчик с черными усами.
Вице-адмирал некоторое время понаблюдал за сержантом, покусывающим кончик антенны рации, и перевел взгляд на двух чернокожих морпехов. Негры демонстрировали завидную усидчивость. За весь пройденный от военной базы путь ни один из них не поменяли руки, в которой держал винтовку. Даже позы, которые они приняли перед самой отправкой, остались прежними: широко расставленные ноги, выпрямленные спины, чуть приподнятые головы. Казалось, эти ребята отлиты из настоящего металла, и их не берет никакая усталость.
Гусовский повернул голову. Его соотечественники дремали или, по крайне мере, просто сидели с закрытыми глазами, чтобы не видеть и не думать про стволы винтовок, ненавязчиво смотревших в их сторону. Но, судя по их напряженным лицам, мысль о том, что они находятся в плену у американцев, не покидала их даже в дреме. Пакистанец же нервничал и суетился: вертел головой, пристально осматривал крышу, пол и стенки кузова, словно что-то потерял и теперь не мог найти. Не переставая, разъединял и вновь скрещивал пальцы рук в замок. Бедолага не знал, куда себя девать.
Василий Игнатьевич бросил взгляд на зарешеченное окошко в перегородке. Увидеть кабину целиком с того места, где сидел, он не мог, видел лишь небольшой ее фрагмент. Вот мелькнула за решеткой волосатая рука, послышалось шипение. Гусовский догадался, что водитель крутит колесико настройки на магнитоле, пытаясь зацепиться за нужную волну. Однако голос диктора постоянно пропадал в шуме помех.
– Выруби или музыку найди. Мне шипение на нервы действует, – неожиданно произнес сержант.
– Хочется же счет узнать.
В глазах черноусого красавчика зажглось любопытство:
– Какой счет?
– Баскетбольный. Сегодня же финал, – ответил водила.
– А, ты про это, – сержант разочарованно махнул рукой, – баскетбол меня не интересует. Вот американский футбол – совсем другое дело.
Вице-адмирал отвел взгляд в сторону и заметил, как за задним откидным бортом кузова проплыла по асфальту тень человека. Сначала он подумал, что все это ему померещилось от усталости и перенапряжения, но как только тень появилась вновь, он понял, что у грузовика прячется кто-то посторонний. Он еще не знал, радоваться этому, или же для него возникла новая угроза.
Внезапно в кузов влетела дымовая шашка. Вице-адмирала словно парализовало. Дальше все виделось ему, как в замедленной съемке. Медленно раскручиваясь в воздухе, шашка пролетела в дальний конец кузова, извергая во все стороны струи серого дыма, ударилась об пол и покатилась под скамью. Он уже почти ничего не различал, дым ел глаза.
Через несколько секунд застучали выстрелы. Попытавшиеся покинуть машину морпехи попали под прицельный огонь капитана Збруева.
Гусовский сжался в комок, прильнул к борту машины, боясь попасть под шальную пулю. Совсем рядом затрещала длинная автоматная очередь – стрелял сержант, наугад. Ему ответила короткая, из трех выстрелов, оказавшаяся для черноусого красавчика фатальной. Вице-адмирал услышал, как глухо рухнуло на металлический пол мертвое тело. Василий Игнатьевич прикинул, что лучше всего оставаться на месте и не пытаться выбраться из густого тумана, за которым творилось неизвестно что. Вице-адмирал попытался приоткрыть слезящиеся глаза.
Из рассеивающегося тумана показалось лицо Аль-Джа-Раби, и, прежде чем Гусовский успел понять, что ему грозит опасность, пальцы пакистанца уже сошлись мертвым замком на его шее. Он пытался вывернуться, сбросить противника с себя, но тщетно – мешали скованные руки и ноги. Пакистанец крепко держал свою жертву. В глазах Василия Игнатьевича темнело, он медленно задыхался. Но вдруг противник ослабил хватку. Последнее, что увидел вице-адмирал, уже проваливаясь в темноту, это расплывчатую фигуру незнакомца – тот вытаскивал бесчувственного Аль-Джа-Раби из кузова.
Майор Лавров, сидя за рычагами манипулятора, старался расчищать завал как можно медленнее, создавая лишь видимость того, что действительно занят делом. Обходиться с техникой было не слишком сложно, система управления напоминала аналогичную российскую военную машину инженерного разграждения. Основное внимание Лаврова было приковано к зеркалу заднего вида, которое он специально зафиксировал в таком положении, чтобы видеть левый борт грузовика: возле машины с минуты на минуту должен был появиться капитан. Но Збруев запаздывал.
«Где же ты?»
Майор подал рычаг на себя, пальцы сжали кнопки управления клешней манипулятора. За стеклом кабины оператора завис в воздухе надежно зафиксированный захватом большой валун. Батяня вытер рукавом вспотевший лоб – нервы были на пределе.
«Есть», – заметив мелькнувшего в зеркале Збруева, комбат неторопливо повел стрелу в бок, на ходу выдвигая ее, теперь оставалось только ждать условного знака от капитана.
Всего на одно мгновение из-за колеса военного грузовика показалась ладонь Збруева – тот самый условный знак. Стрела мгновенно пришла в движение, стремительно понесла каменную глыбу над дорогой – туда, где стоял армейский джип. Вниз сыпались мелкие камни и песок. Кабина поворачивалась вместе с платформой. Майор уже видел замешательство на лицах сидевших в «Хаммере» морпехов. Он понимал, что если ошибется в своих расчетах, то повторить маневр уже не удастся, в стеклянной кабине он был, как мишень в тире.
Лавров резко вернул рычаг в нейтральное положение, зафиксировал взглядом остановившийся манипулятор. Валун висел над джипом – погрешность составляла с полметра – не больше. Настало время выгружать «объект». Большой палец комбата вдавил кнопку, створки клешни раздвинулись. Каменная глыба рухнула. Могучий «Хаммер» просел под каменной глыбой, как игрушечная машинка, раздавленная ногой. Провалилась крыша, выдавились дверцы, раскрошенное пуленепробиваемое лобовое стекло рассыпалось блестящими кубиками осколков. Груда металлолома, на которой победно возвышался валун, в одно мгновение стала лишь воспоминанием о грозном армейском джипе.