Батыева погибель
Шрифт:
Но как только в Днепре поселилась богиня Дана, в преддверии этого этапа похода по мирам в нашем распоряжении появился мощный и надежный источник магической энергии, позволяющий создавать различные высокоэнергетические заклинания, в том числе и отложенного действия. Главной в группе магоподрывников была Кобра, которая, используя свою мощь, напрямую подключалась к идущим от Даны энергетическим потокам и накладывала на материальные носители (обычно бронзовые шары) свои Печати Хаоса с отложенной инициацией. При этом в качестве саперов-консультантов ей помогали командир саперной роты капитан Трегубов со своими людьми, а также сапер моей группы младший сержант Шамсутдинов с позывным «Бек». Звание у моего бойца, конечно, было небольшим,
Задачей консультантов было определить наилучший способ использования получившихся магических боеприпасов – так сказать, с учетом тактики и стратегии противника. Сразу должен сказать, что никаких единичных зарядов мощнее пятидесяти килограмм в тротиловом эквиваленте нашим магам получить не удалось. Кобра говорила, что при накачке печати хаоса, превышающей эту мощность, материальный носитель резко утрачивает стабильность, что грозит самопроизвольной разрядкой заклинания. С другой стороны, начинку в пятьдесят килограмм тротила имеет или очень мощный фугас, или снаряд двенадцатидюймового морского орудия, что для наших целей при грамотном использовании вполне достаточно, что подтвердили и Бек, и капитан Трегубов.
А использование этих магических фугасов действительно должно быть очень грамотным, потому что много мы их сделать не сумеем. Каждый десятикилограммовый бронзовый шар Кобра заряжает не менее получаса, а составить заклинание для автоматической зарядки шаров прямо от магопровода пока не получается, как над этим ни бьются Колдун с Коброй. Дело в том, что только маг Огня (или Хаоса, что одно и то же) способен преобразовать чистую энергию магопровода в специализированную энергию Хаоса и Разрушения, готовую вырваться на свободу по его приказу или команде специального детонирующего заклинания.
Сами шары-носители (то есть, их производство) тоже являются некоторой проблемой. Поскольку местным антам такие технологии пока недоступны, приходится либо ввозить их из Тевтонии мира Подвалов, что, в общем-то, довольно накладно, либо (с недавнего времени) заказывать их в одной литейной мастерской в местной Антиохии. Но мы, артанцы в Византийской империи мира Славян, такие бяки, что за наши головы назначено вознаграждение в пятьсот солидов, а ведь еще совсем недавно было триста. Уж очень сильно впечатлили Юстиниана нарубленные на бефстроганов его любимые ескувиторы и обгорелые сапоги патриция Руфина. Поэтому лавочка в Антиохии в любой момент может накрыться большим медным тазом, хотя из-за ограниченных возможностей Кобры зарядка бронзовых шаров-носителей идет медленней, чем поступление пустых заготовок, которых у нас уже скопилось изрядное количество. В дальнейшем, поднявшись в более развитые миры, знающие хотя бы что такое черный порох, мы сможем перейти на магохимические или чисто химические образцы взрывчатки. А пока только так – чисто магическая взрывчатка… Ибо процесс получения на коленке и с нуля, без промышленного производства, селитры, серной и азотной кислот, того же тринитрофенола (шимозы) или нитроцеллюлозы (пироксилина) заставит поседеть даже самого ярого маньяка алхимии.
Всего к тому моменту, когда была завершена операция «Буран», в нашем распоряжении имелось больше двух сотен таких заряженных заклинаниями хаоса шаров, и на этом их зарядку пришлось прекратить, потому что Кобра была нужна нам на «линии фронта», причем нужна свежей и отдохнувшей, а не выжатой как лимон. Применять эти магические фугасы планировалось в полном соответствии с избранной татаро-монголами тактикой и стратегией – то есть для минирования основных магистралей движения вражеских войск, которыми в бездорожном болотисто-лесистом краю могли быть только русла рек.
Итак, пока войско Батыя медленно ползло через занесенные снегом безлесные пространства к истокам Рановы, наши саперы готовили на их пути сюрприз, утапливая в снежном покрове речного русла смертоносные шары, настроенные на дистанционный подрыв. Минно-взрывное заграждение растянулось на несколько километров, гарантируя зону сплошного поражения. Скорее всего, в эту ловушку должен был попасться передовой тумен сына Чингисхана Кюльхана; хотя кто его знает, быть может, не повезет и кому-то еще. Там, в нашем прошлом этот Кюльхан был единственным чингизидом, погибшим как воин, на поле боя – в сражении при Коломне, а не от удара ножом под ребро, или от щепотки яда в кумыс.
Но здесь он будет точно не единственным, и даже не первым. Я просто выпал в осадок от удивления, когда патрульный отряд из одного рейтарского и двух уланских эскадронов приволок к порталу на крупе одного из коней такую полудохлую собаку, как знаменитый по многочисленным романам В. Яна Гуюк-хан. Вонищей потного тела и прокисшей мочи от этого потомка Потрясателя Вселенной несло как от любого помоечного побирушки нашего времени, а вши и прочие насекомые кишели на нем как на бездомном псе.
Душой убийца и садист, он ни в чем не раскаивался, да и никаких секретных сведений сообщить не мог, поэтому я недолго думая приказал вернуть эту падаль в родной мир, раздеть догола и повесить в таком виде на осине на пути следования монгольского войска – в назидание остальным. А на грудь Гуюк-хану лилитки гвоздями прибили табличку, на которой по-русски написали: «Кто с войной к нам придет, тот издохнет как паршивая собака». Кириллица уже известна, да и местные русичи, в отличие от древних антов, понимают нас хоть в общих чертах; так что те, кому это надо, найдут толмача и прочтут сие красноречивое предупреждение.
Когда его вешали, Гуюк визжал, дергался и плевался как помесь дикого кота с верблюдом, но все было бесполезно. Сильные руки бойцовых лилиток подняли вверх извивающееся тело со связанными руками и ногами, сунули в петлю всклоченную головенку – и отпустили, так что мерзавец затанцевал под осиной свой последний танец. Были среди наших товарищей и желающие посадить ублюдка на кол, но я ответил, что эта честь зарезервирована за тем, кто повел эту орду в поход, и что если будет надо, то я поступлю таким образом с Бату-ханом, а вокруг раскину шатер, чтобы главарь улуса Джучи не окочурился раньше времени от холода.
Против этого не возражала даже Птица, ибо после бурана мы проехались по тем деревням и весям, где успели побывать с «визитом дружбы» коренные евразийцы. Мертвые старики – это еще ничего, но вот зверски убитые дети – это было по-настоящему страшно. И неважно, была ли это славянская весь или деревня мордвы – мстить за них мы будем абсолютно одинаково. Даже Кобра, ранее напрочь отказывавшаяся кидаться тактическими зарядами в живых людей, теперь без колебаний готова выполнить приказ, лишь бы противник представлял собой плотную компактную цель, пригодную к применению оружия массового поражения. Ведь то, что мы видели в нескольких приграничных селениях – лишь слабая тень того, что в ближайшие полгода должно полыхнуть по всей Северо-Западной Руси, которой в самое ближайшее время суждено стать Россией.
17 декабря 1237 Р.Х. День шестой. Вечер. Рязанское княжество, селение в лесу к северу от пограничной реки Воронеж.
Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.
Едва мы с гавриками закончили ухаживать за бедной Анастасией, которая три дня и три ночи в маленькой лесной избушке поддерживала заклинание зимнего циклона, и, пройдя через портал, с рук на руки сдали ее Лилии и милейшей Галине Петровне, как капитан Серегин тут же нашел нам новое дело. Он был так жесток, что взял всех нас, включая совсем непривычных к таким зрелищам Асю, Яну и Митю в поездку по тем деревням и весям, в которых уже успели побывать бандиты (не подберу другого слова) Бату-хана.