Байкал. Книга 6
Шрифт:
Она остановилась, но всё же готовая ещё отступить или снова улететь.
– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? – спросила она, вглядываясь в меня, словно с трудом узнавая. – Диавол всё же предал меня?.. Что ж, вероломство Его изобретение… Ты…что… убить меня… убить хочешь?..
– Убить? – мне стало дурно, словно вся кровь разом оттекла от головы и сердца. – Ты могла подумать, что я хочу убить тебя? Что я могу…? Могу этого хотеть…
…В его голосе что-то дрогнуло, и словно обнажилась разверстая трещина, как рана. Я нанесла её… Арик… и в глазах мелькнуло… чего я не видела так давно, что решила, что этого и не было вовсе никогда…
– Тогда… для чего ты… для чего явился?
Он опустил руки и плечи, пожал плечами, развернув ладони.
– Я не знаю, Аяя… Наверное, я не могу жить без тебя.
Я села на землю и верно, хоть и поросшую пучками травы, но сухую и острую, и собралась обуться.
– Можешь, не лги, ты без меня прожил почти одиннадцать веков, – сказала я, отряхивая ступни, в которые впились мелкие камешки.
– То не была жизнь, то…
– Не надо, – перебила я, поднявшись на ноги. – Не надо мне… говорить, как это не жить… Я лучше тебя это знаю… я здесь…
– Тогда… – он шагнул было ко мне, светлея лицом.
Как мне хотелось броситься ему в объятия! Снова утонуть в своей любви к нему, позволить ей снова жить, дышать и петь… обнять его сейчас, зажмурившись от счастья, почувствовать его тело, его руки, его чудный запах… Но нет, то всё обман и наваждение, всё то же наваждение, что длилось две сотни лет… обман и самообман… как долго я обманывала себя и ждала его возращения, что его сердце оживёт, откроется для меня, а оно камнем лежало в его груди, белым камнем, который ничего не принимает, и всё отталкивает, даже свет… и моя любовь соскальзывала с этого камня. Я не обольщаюсь, я не светило, не солнце и не звёзды, она соскальзывала как вода, даже не смачивая поверхность… и всё после стольких лет растворения друг в друге, он вдруг вытолкнул меня… Пусть я нехороша, пусть я вовсе не Богиня и не ангел Любви, как бы много все не говорили об этом, но я любила его всегда, и он всегда это знал…
Нет… нет, никаких объятий, не смотреть в его глаза, которые топят в себе… всё это тупик, ловушка, из которой выход только вот такая смерть при жизни…
– Не приближайся, Арий! – сказала я, снова отступая и вытянув руку.
– «Арий»… – проговорил он. – Не назовёшь больше Огнем?
– Огнь выжег меня дотла…
– Прости меня, Аяя…
– Не надо! – закричала я.
Как он не понимает, что мне больно даже слышать его голос! Моё сердце полно им, до сих пор вся моя душа, в каждом её уголке он, и… я едва могла дышать через всю эту заполненность… столько лет я рвалась на части между тем, чтобы броситься назад к нему, забыв обо всём, и его холодными глазами, которые как стеной отодвигали меня. И вот он… вот он передо мной, поглощает меня своими глазами, и то не холодная вода теперь, не лёд… и я тону, тону в них… ещё немного и я почувствую его тепло на расстоянии… какое же мучение… я думала, что уже не буду чувствовать этого никогда… я так надеялась, что омертвела. Но, оказывается, я жива и это очень больно…
Я задыхалась, так быстро стучало сердце, захлёбываясь, я задыхалась, мне казалось, я упаду… но если я упаду, он коснётся меня… а ничего страшнее и непоправимее этого не было.
– Нечего прощать… нечего… всё… Всё прощено и забыто… Всё забыто, прошло… и ничего… ничего нет… Зачем ты здесь?
– Чтобы видеть тебя.
– Невеликая
– Отвращения?!
– Отвращения… ещё… презрения… ненависти… не знаю…
– Да ты что, Яя… я… я же…
– Не надо этих слов, Арий. Ни слова… о… о любви… я не могу более этого слышать и… думать… Не надо больше… – я готова заплакать, но надо было держаться…
– Аяя… что хочешь, делай со мной, что хочешь, но…
– Я ничего не хочу. Ни-че-го не хо-чу.
– Ты не любишь меня больше?
– Считай, как хочешь… Что не люблю, что не любила, что притворялась, что изменяла, что… что… теперь я просто ничего больше не хочу. Я здесь отдалась безвременью и небытию насколько могла. Нет смерти для меня, я умерла вот так.
– И меня тем убила… Почему, Аяя?..
…Она побледнела, выпрямляясь, словно я ударил её.
– Почему?!.. – в её голосе дрогнули струны, обрываясь и замолкая. И она заговорила, торопясь, дрожа и мелко просеивая слова, – Да, нет причин… Ничего нет, и ничего не было… Всё прошло, всё закончено, не о чем говорить.
– Боги… прости… Я не то… не то хотел сказать, вся вина на мне…
– Нет никакой вины, просто всё кончилось, Арий. Забудь меня, как забыл, что было когда-то, и возненавидел меня… теперь забудь и ненависть, и месть.
Как страшно… что она так думает обо мне… кем я был, что так изранил её, отправил сюда на добровольную смерть…
– Я и не думал мстить… – бессильно произнёс я.
– Всё ложь! «Не думал»…Сейчас не думал, после вспомнишь.
– Да нет же!
– Всё, кончено! Всё… всё, Арий…
– Яя!
– Кончено! Я не вернусь. Никуда не вернусь… никуда… Ни в долину, ни… Я умерла, так и считай. Это мой загробный мир, меня нет больше нигде и ни для кого, особенно для тебя… Забудь меня.
– Ты что говоришь?! Что ты говоришь… «забудь»… я жив и во мне жива ты.
– Нет! Забудь это! Нет меня!..
Глава 8. Пробуждение
Ветра и штормы носились вокруг острова, вспенивая волны, срывая их верхушки, набрасываясь на берега злыми укусами, не давая лодкам добраться до нашего городка. Рынок из-за этого не работал, но в лавках по улицам припасы оставались. Сей день опасно было выходить на нижние и самые верхние улицы, любой пешеход рисковал быть смытым волнами или сброшенным ветром в море, такой бушевал шторм. Ветер бросал в стёкла брызги, и казалось, что это не дождь, а брызги морских волн долетают до наших окон, интересно, сколь долго этот ужас продлиться?
И не помешает ли это Арику вернуться оттуда, куда он отправился за Аяей. Он сказал, что обернётся за пару дней. Я не говорил с ним, он сказал это Вералге. Я не хотел говорить с ним, и даже смотреть в его, хитрой бестии, лицо я тоже не хотел, потому что иначе я не сумел бы сдержаться и разбил ему его. Его самодовольный вид, его уверенная наглость, его радость, всё это бесило меня.
Я не мог забыть того Арика, каким он был всегда и каким он стал, когда я его нашёл в его долине. Теперь я не видел своего брата, это был нахальный мерзавец, похожий на него, который посмел говорить о том, что Аяю надо наказать. Он станет наказывать Аяю! Он! Или кто-то из этих станет наказывать её за то, до чего он её сам и довёл! И объявил Аяю преступницей, требуя какого-то там наказания! Мерзавец! Проклятущий мерзавец!