Базил Хвостолом

Раули Кристофер

— А ты знаешь, чем мы будем заняты завтра? — спросил он.

Она осторожно кивнула.

— Мы будем сражаться, каждый из нас. Враг уже близко, и у него численное преимущество.

— Сколько их?

— Сотня с лишним бесов, и по крайней мере пять троллей.

— У нас мало солдат.

— Вместе с нами будут драться две сотни эльфов. Их стрелы помогут нам.

— Только не против троллей. Троллям плевать на яд. Лагдален печально кивнула.

— Драконы должны будут сокрушить троллей.

— Драконы

далеко не в лучшей форме. У Кепабара все еще двоится в глазах. А у Вандера и Чектора болят ноги.

— Мы будем с вами, и леди придумает, каким способом уравнять шансы.

Лагдален говорила об этом со странной уверенностью. Релкин отметил про себя, что, возможно, она знала что-то такое, чего не знал он сам.

— Все равно будет трудно сражаться. Пять свеженьких троллей, сотня бесов нам придется собрать все силы.

— Я буду там, Релкин, — сказала Лагдален. Она распахнула мантию, и он увидел у ее пояса короткий меч.

Лагдален вытащила его и показала Релкину. Это был колющий клинок из Кадейна, легкий и острый, с узким лезвием примерно двух футов длиной.

— Я буду счастлив сражаться рядом с тобой, Лагдален из Тарчо. Я помню, как ты запустила в меня камнем, и думаю, что ты так же хорошо владеешь и этим кинжалом-переростком.

Она убрала кинжал и отвернулась, будто смутившись от своего хвастовства.

Впрочем, так оно на самом деле и было. Лагдален удивилась, что это на нее нашло. Лессис такого бы не одобрила.

— Ну, я только беру уроки. Сказать по правде, я еще ни разу не испытала его в настоящем сражении и никому не пускала крови.

— Завтра у тебя будет шанс, — сказал Релкин. В это время ему дали знак подойти к поварам, возле которых стояла огромная лохань с лапшой, сдобренной акхом. Релкин, пошатываясь, поковылял к драконам, держа в руках наполненную посудину.

Базил сидел в одиночестве и обрабатывал лезвие Пиокара точильным камнем.

Кожистоспинник взглянул на Релкина огромными, полными нетерпения глазами и щелкнул челюстью, предвкушая ужин.

— Ага, драконопас наконец-то принес немного еды для проголодавшегося дракона.

— Сразу, как только начали раздачу. Нам досталась первая порция.

Базил отложил в сторону Пиокар и взял плошку с вилкой. Сперва он отделил небольшую порцию Релкину, который ел из своего стального шлема, как из котелка.

— Поменьше акха, — сказал Релкин.

— Чепуха, акх полезен для тебя точно так же, как для дракона. Лапшу без акха есть скучно. Лапша без акха вынуждает драконов вернуться обратно к мясной диете. А это означает, что всем драконопасам конец.

— Еще это означает конец чесанию чьих-то спины и ребер.

— Да, твоя правда, поэтому пусть лучше будет побольше акха, а?

Несколько минут не было слышно ничего, кроме жующих челюстей дракона

и мальчика. Затем Базил откинулся назад и рыгнул. Он уже умял половину лохани и удовлетворил первый голод.

— Так что же у нас будет завтра? — спросил он мальчика.

— Мы будем драться. Против пяти троллей.

— Проклятье! При всем при том, что Кепабара так по-глупому стукнули, мы будем иметь лишь четырех усталых драконов.

— Но Кеп сможет драться.

— Хорошо бы, но лично я сомневаюсь. — Баз поковырялся в лапше. — Почему здесь так мало акха? Ты же знаешь, мне нравится, когда его много.

— Здесь ровно столько, чтобы хватило на всех. Мы ведь не знаем, сколько еще нам придется топать.

— Нам нужен драконий повар. Позарез нужен. В Далхаузи было хорошо, там хоть были повара, знающие, как стряпать для драконов.

— Надо было поджарить несколько мертвых троллей и взять с собой. Я думал, вы так и сделаете.

— Слишком тяжело тащить. Но если завтра опять сэкономят на акхе, то дракон пополнит свой рацион всем тем, что удастся изловить по дороге.

При этом Баз прищелкнул своей длинной челюстью, и Релкин закончил ужин в молчании. Завтрашний день обещал быть долгим и утомительным, и очень хотелось надеяться, что к концу дня все же останется в живых кто-нибудь из драконов, чтобы плакаться из-за акха.

А пока драконопасы думали о предстоящем сражении, их капитан уже сражался вовсю, хотя и не слишком успешно; противником его были старшие офицеры. В своей палатке, установленной за походной кузней, он был занят яростным спором с Дьюксом и Йортчем, которые считали, что им не следует давать бой по указке леди в сером.

— Нас так мало, что я вынужден ослабить все наши подразделения. Даже копья у нас в дефиците. А ты хочешь рисковать всем ради каких-то эльфов, по приказу кунфшонской ведьмы, — произнес Дьюкс, уставившись ни капитана упрямым взглядом.

— Сержант, ранг этой женщины дает ей право приказывать. Поэтому мы будем сражаться ради спасения принцессы Беситы.

— Ну и ну! — сказал Йортч. — Вы же мужчины! Так зачем вам сражаться за то, чтобы в Марнери правили бабы?

— Лучше помолчи, талионец, — рявкнул Кесептон. — Наследование трона Марнери — это наше дело, а не твое.

— Когда речь идет о жизни моих солдат, то это становится и моим делом.

— Ты отказываешься служить императору, так, что ли? Йортч покраснел.

— Нет.

— Ну так вот: эта ведьма входит в его совет. И говорит она от имени императора.

— А кто это докажет? Кто докажет, что нас не используют для ее личных целей? Ведьмы хотят королеву, и это понятно — им всегда больше нравятся королевы, нежели короли.

— Я думаю, ты не прав, а в данном случае вообще особые обстоятельства.