БЧ. Том 6
Шрифт:
— Нормальные мы, не «зомбаки». Артем прислал, собирайтесь, — как старшая по должности, берет слово Ясна. Взгляд ее снова притягивается к формам татарки. — И кофту обязательно накиньте. Лицо капюшоном прикроете. Как сказал Артем, на вас покушались.
— «Зомбаки»? — уточняет Бестия.
— Да, в то же время, что и на сановников, — кивает Аделина, доставая с вешалки приталенную кофточку. — Поэтому и убежала в эти трущобы, сняла квартиру на сутки за нал и попросила Артема дать укрытие за информацию.
К неудовольствию Ясны, одевшись, Аделина не становится менее сексуальной. Кофта плотного обтягивает фигуру, подчеркивая переход между огромной, как Магелланово Облако, грудью и плоским животом. Нельзя, вот нельзя везти эту сисястую к Перуну. Он и так в цветнике живет, еще пара гигантских бутонов сделает его совсем недосягаемым, словно Солнце.
Ясна удивляется собственным мыслям. А она разве тянется к Перуну? В смысле, как Бестия, стремится не к короткой интрижке, а к настоящим супружеским отношениям? К браку и семье?
— Капюшон, сказала, наденьте, — рычит рыжая спецназовка, кусая ноготь.
Прочь посторонние мысли. Работа прежде всего. Есть надежда, что татарка что-то знает о «зомбаках», не зря же они на нее покушались, и Перун только этим моментом заинтересовался.
Аделина, хмыкнув, нахлобучивает капюшон и прячет волосы.
— Я сумку с одеждой только возьму, — татарка прикрывает дверь и отходит в глубину квартиры.
Ясна сразу оборачивается к Бестии:
— Мы что, действительно повезем эту секс-бомбу Перуну?
— Предлагаешь ее кокнуть по дороге? — задумчиво говорит Бестия.
— Боюсь, сами потом расколемся, — Ясна ежится, вспоминая эффект Перуновского устрашения.
— Шутки шутками, но зря ты переживаешь, командир, — отмахивается Бестия. — Все твои тревоги исходят из твоего недоверия к мужчинам.
— Все мужики — козлы, — на автомате произносит Ясна.
Бестия лишь закатывает глаза.
Когда Аделина возвращается, девушки замолкают. Втроем они выходят из дома. На улице Алмакаева сильнее натягивает капюшон на голову, скрывая черты лица. По пути к стальному мастодонту Ясна поглядывает по сторонам. Замечает, как на них внимательно смотрят старушки на скамейке через дорогу. Только что они кудахтали друг с другом, как вдруг одна замолчала посреди болтологии и подняла голову. Бабулька вся выпрямилась, будто стержень в позвоночник воткнули.
— Быстрее идите, — кривит губы Ясна. От бессилия. Не будет же она бить старушку, даже если та вдруг стала «зомбаком». Это позорное нарушение военной присяги.
Девушки ускоряются и, когда уже садятся в машину, Ясна замечает в окне второго этажа женщину в бигудях и халате в цветочек. Смотрит она прямо на бюст Алмакаевой. Вот и пойми: «зомбак» она или просто впечатлилась размером титек.
Пока Бестия выруливает из микрорайона, Ясна отправляет сообщение Перуну: «Возможно, мы засветились».
Спустя минуту приходит ответное сообщение: «Езжайте домой».
Бестия выжидающе смотрит на Ясну, она тоже заметила пристальное внимание микрорайонных аборигенов.
— По маршруту.
Внедорожник выезжает на проспект и, взревев, бешено газует, наконец свободный от тесных каменных джунглей. Вокруг только просторные полосы и никаких узких проездов.
На соседнем движении высвечивается красный свет, поток останавливается, пропуская машины слева, в том числе железного мастодонта. Ясна внимательно изучает автомобили справа, высматривая у водителей стеклянные, словно у наркоманов, глаза.
Би-и-и-и-и-и-ип….
Вокруг резко поднимается паника, водители голосят и жмут на гудки. На перекресток выскакивает мусоровоз. Не останавливаясь, он врезается в люксовый танк Бестии, протаранив его к ограде.
— Из машины! — кричит Ясна, расстегивая ремень безопасности. Девушки едва успевают выскочить, как мусоровоз взрывается. Горящие железные обломки летят во все стороны, пробивая насквозь лобовые стекла легковушек. Со всех сторон раздаются крики боли и стоны попавших под удары водителей и пассажиров.
У Аделины оказывается самый непрочный доспех, к тому же, она вылезала рядом с взорвавшимся кузовом для сбора мусора. Татарку отбрасывает на несколько метров, как тряпичную куклу. К тренеру подбегает Бестия, помогает встать, придерживая руками в перчатках. Тем временем Ясна отправляет с помощью горячих клавиш на мобильнике «СОС».
Эхо взрыва замолкает, доносятся новые звуки — частые-частые хлопки, словно рвется пачка петард. Ясна поднимает голову и от удивления приоткрывает рот.
— Какой больной сукин сын это сделал?
В мусоровозе, помимо взрывчатки, были еще и залпы салюта. Яркие вспышки раскрашивают небо всеми цветами радуги. Десятки розовых залпов образуют блеклые на дневном пасмурном небе буквы:
«ХИ-ХИ».
К перекрестку на скорости выскакивают, завизжав тормозами, три внедорожника, из широких окон высовываются бойцы с автоматами. По девушкам открывают огонь, пули отскакивают от доспехов, не причиняя вреда. Бестия закрывает собой Аделину, татарке и так досталось. Ясна мигом формирует две сферы и бросает их в распахнутую дверь ближайшего внедорожника. Огненные оболочки разряжаются, и пламя, совместно с освобожденным вакуумом, разносит всех внутри на неопознаваемые куски. Разломанный кузов внедорожника вспыхивает, словно облитый маслом.
Выпуская новые сферы, Ясна усмехается. Это не враги, а всего лишь пушечное мясо.
Посреди хлопков петард и грохота автоматов глухо бахает одиночный выстрел снайперской винтовки.
— Командир! — крик Бестии полон ужаса и ошеломления.
Сознание Ясны резко дает сбой. Она просто отключается на миг, а когда открывает глаза, то уже лежит на асфальте. Плечо горит, грудь сдавливает от боли. Повсюду кровь, ее залило собственной кровью. Девушка ощущает, как ее оттаскивают за легковушку. Ясне плохо, очень плохо. Изо рта сама собой бежит кровавая слюна. Бестия наклоняется над залитой кровью рыжей девушкой. Рядом падает, прячась за машину, Аделина, ее руки дрожат от выброса адреналина.