БЧ. Том 6
Шрифт:
— Ясна, держись! — молит в панике Бестия. — Прошу тебя!
— Отходите, — шепчет девушка. — Эти пули… вас тоже могут подстрелить.
Вот и конец. Она погибнет, исполняя поручение Перуна. Может, зря она думала о нем плохо. Конечно зря, но она уже ничего не может исправить, эта мысль, эта старая душевная боль, это чувство предательства сильнее ее воли и желания. В первую очередь мы — это то, что сами пережили. Нас никто не спрашивает, во что мы хотим верить, не дает свободы выбора. Наши точки зрения нам навязаны своими же пережитыми страданиями. Вот и Ясна
Гремит новый снайперский выстрел, но Ясну с Бестией тут же накрывает высокая крылатая тень. Синий росчерк разрезает воздух, и пронзительный, страшный визг рикошета заставляет Ясну широко раскрыть глаза. Разбитое давным-давно девичье сердце пропускает удар. Второй. Третий. Его реанимирует взгляд Перуна — полный горечи и сожаления.
— Он умрет за это. Обещаю, — произносит юноша не своим неживым голосом.
Новый хлопок винтовки, и Перун, не глядя, отмахивается от выстрела Когтями. Визжит рикошет, крошится об асфальт зеленая пуля, а человек, не побоявшийся ради Ясны встать под смертельные выстрелы, продолжает смотреть лишь на нее.
— Обещаю, — повторяет Перун.
И он выходит из-за машины, не сгибаясь, никого не боясь. Хлопает винтовка, но молниеносные взмахи Когтей каждый раз останавливают зеленую смерть.
Ясна смотрит на свое плечо, кровь из раны больше не течет. Перун остановил кровопотерю, прижав к ранению Бригантину.
Девушка слабо улыбается. По щекам ручьями текут слезы.
Мы — это то, что сами пережили.
А Ясна только что пережила мужскую заботу. Ощутила скольжение по коже волновавшегося взгляда, услышала боль в грубом голосе. Верность в словах. Бесстрашие в лице. Преданность в поступках.
Нет, не все мужики — козлы. По крайней мере, один точно нет.
Мне нельзя было самому идти за Аделиной. Гоша наверняка следил за мной, а татарка сказала, что он охотится за ней. Алмакаеву нужно было вывести другим лицам. Но я беспокоился за Ясну с Бестией, поэтому сам отправился в соседний район. Сидел в бургерной, жевал картошку фри и переглядывался с милой официанткой, которая на салфетке нацарапала свой номерок. Пока на телефон не пришло «СОС».
Окутав Ясну Бригантиной, я выхожу на проезжую часть. Вокруг паника, крики, только автоматчики затихли — перезаряжают «калаши». Хлопает винтовка, но зеленые пули при дневном свете успеваю разглядеть. Остальное — дело реакции Мурки. Свожу на нет новую потугу снайпера. Когти не пробивает даже зеленка Осколков.
Визжит последний рикошет, и я, расправив крылья, несусь к засевшему на крыше стрелку. По дороге, ворохом молний, взрываю оставшиеся два джипа вместе с автоматчиками. Я разглядел их глаза — не рыбьи, обычные. Удивительно, но Гоша решил нанять бандитов, наверняка, через «зомбака». Нестандартный ход. Он вообще удивляет в последнее время. К своему скорому сожалению.
Снайпер оказывается рыбоглазым, то есть «зомби». Только увидев меня, он тут же перерезает себе горло финкой. В чем-то Гоша себе не изменяет. Забираю чудо-винтовку и лечу обратно к девочкам. Сейчас мысли только о том, где выцепить машину скорой помощи для Ясны.
Ну, еще в глубине сердца кипит жажда расплаты с одним опостылевшим психопатом.
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
Детки в школе поутру, призывали сатану,
Ритуал был завершен, все смотрели на луну,
Но случилась в это время, страшная оказия,
Сатану когтями вскрыли, что за безобразие?
И пришел из ада школьник, тьфу мне на язык типун,
Там не школьник был, а целый, страшный демоник Перун.
Автор: Чертик из рая
Глава 9. Кремль
Вернувшись на злополучный перекресток, я беру Ясну на руки, перед этим накинув ремень чудо-винтовки на плечо.
— Конфискуй скорую, — киваю Бестии на брошенный белый фургон с красным крестом в образовавшейся вдалеке пробке.
— Так точно, — спецназовка тут же срывается с места. Аделина снимает с себя кофту и накидывает на Ясну.
— Чтобы не замерзла.
Мимоходом смотрю на открывшиеся пышные формы татарки, одна лямка майки порвалась, обнажив верх шоколадных дынь.
— Держись за мной, — распоряжаюсь. — Не высовывайся.
— Конечно, — не спорит тренер школьного клуба.
— Перун… — шепчет раненая девушка, вдыхая сдавленной грудью.
— Всё хорошо, — пытаюсь говорить ласковым тоном, несмотря на напряженность обстановки. — Сейчас доставим тебя домой, а там тебя и подлатают.
— Я хотела сказать… — протягивает Ясна, полуприкрыв глаза. Разговор отнимает у девушки много сил. — …что ты не козел, как все…
— Я рад, — выхожу вместе с ней из-за расстрелянной легковушки. Паника смещается по проспекту в сторону, три горящих джипа посреди перекрестка отбили у горожан желание ехать этим проспектом. С протяжными отчаянными гудками машины разворачиваются, чтобы объехать катастрофу окольными дорогами. Шум транспорта отдаляется, становится тихо, лишь трещит огонь. Полно брошенных автомобилей, которые попали под обстрел и не смогли выбраться из образовавшегося затора. Вверху хлопают лопасти полицейского вертолета.
— Нет, ты не понял… — Ясна настойчиво пытается донести свою мысль, в то время как лицо ее с каждой минутой всё больше бледнеет. — Это я дура… а ты…
Наклоняюсь и затыкаю ее окровавленные губы поцелуем. Солоноватый металлический привкус обжигает десны.
— Ты лучшая, — мягко говорю. — И точка. А теперь прекрати тратить силы, замолчи, закрой глаза и дай мне тебя спасти, как в рыцарских романах.
Ясна слушается и, повернув голову вбок, чтобы касаться щекой моего плеча, замолкает.