БЧ. Том 6
Шрифт:
Задумываюсь. Конечно, интервенция предпочтительнее с чисто военной точки зрения. Но работаем с тем, что есть. Потому что Элизабет права — мне не нужна война со всем английским народом. Лишь выковырять из него вымесов.
— Окей, — соглашаюсь. — Принимаю ваше условие. Что-то еще?
Замечаю, как Элизабет нервно сжимает пальцы в кулак. Она сейчас в сильном напряжении — решается судьба ее страны, как-никак.
— Ничего, — выдавливает и смотрит на меня большими глазами. — Лишь обещайте, что покинете Англию после вычистки вымесов. Конечно, вы получите достойное денежное вознаграждение за военную операцию. После ее завершения
— Ваше Величество, — тихо прерываю переволновавшуюся девушку. Она поднимает лицо. Глаза большие, испуганные.
Потянувшись через стол, мягко пожимаю ладонь Элизабет. Людовик хмурится от моей фамильярности, Луиза не сводит раздраженного ревнивого взгляда с наших сцепленных пальцев. Королева же покорно смотрит мне в глаза, вцепившись в мою руку, как утопающий в спасителя.
— Элизабет, — называю синеволосую девушку по имени. — Обещаю, что мои люди спасут твою страну от гнили под названием вымесы и вернутся обратно в Россию. Любой, кто из моих вассалов попробует бесчинствовать на твоей земле, умрет от Громовых когтей. Клянусь.
— Спасибо, — кивает Элизабет. — Мне нужно было это услышать от тебя.
Я отпускаю тонкую ручку королевы Британии и поворачиваюсь к Людовику:
— Ваше Величество, сегодня ночью нужно зачистить дворец от Белиша и его вымесов…
Лорд Джозеф Белиш сидит в выделенном ему небольшом кабинете во Дворце Монарха.
— Вот же дрянь! — со всей силы канцлер бьет кулаком по письменному столу. Самопроизвольно его рука оборачивается в когтистую черную лапу. Толстая деревянная столешница трескается и разлетается на две половины. — Тупая наглая стерва!
Как Джозефу повезло, что сегодня он догадался сменить Георга на охранника с обостренным слухом. А все потому, что канцлер заподозрил неладное, еще когда ночью Элизабет без охраны поднялась на лоджию в коридоре. Королеву заметили на обратном пути в свои покои. После этого Белиш решил подстраховаться. И не зря.
После конной прогулки Роберт, остроухий телохранитель, доложил о сговоре королевы с Перуном.
Чертовые русские! Чертова Элизабет!
— Рррр… сожру….- с рыком раздается из глотки Белиша.
С трудом он заставляет себя прийти в себя. Безумие уже подступает, а он еще не заслужил исцеление перед инферно.
Белиш закатывает рукав пиджака и смотрит на часы.
До очередных липовых переговоров еще два часа. После них дворцовая полиция возьмется за вымесов — делегатов и безопасников. Нужно ударить прежде.
Джозеф кивает своим мыслям. Да, так и поступлю. Велю Роберту, Георгу и прочим сожррр…убить Элизабет, а сам в это время с министром и послом отправлюсь в Париж. Улететь по воздуху не выйдет, но не зря в районе Сен-Мертен держат в рабочем состоянии один из порталов. Через ад Джозеф и вернется обратно в Лондон. А там уже объявит, что русские сорвали переговоры и убили Элизабет. Останется только найти послушную марионетку с королевской кровью в жилах. Но это дело десятое. Главное сейчас — самому спастись от Перуна.
Глава 26. В ад
— Надо же! Вы всё же решили заглянуть ко мне, князь Артем? — сдерживая победоносную улыбку, воркует Луиза Грассини.
Сдержавшись, чтобы не поморщиться,
— Как видите.
— И в чем же причина? — задерживает она дыхание.
— Вы ослепительны, как можно устоять?
Маркиза застывает в дверях своих покоев, оглядывая меня из-под полуприкрытых век. Француженка оделась в легкое фиолетовое платье с расшитым цветочным узором и глубоким вырезом. Почти вся грудь, как на виду. После душа светлые волосы еще не до конца высохли и выглядели, как поток расплавленного золота, льющийся на голые округлые плечи.
— Зачем же вы все это время строили из себя недотрогу? — Луиза оскаливается, как волчица, почуявшая кролика.
— Думал устоять, — пожимаю плечами.
— А теперь? — в любопытстве она подается вперед.
— А теперь я повержен, — едва не закатываю глаза, но держусь. Помогало то, что хоть она была и не совсем в моем вкусе — не люблю хищные холодные огоньки в глазах, но несравненно прекрасна, эта блондинистая похотливая курица. Огромные, кристально-чистые, голубые глаза, алый нежный ротик, обсосавший не один десяток мужчин, ну и идеальное тело с роскошными, как сам золотой Версаль, бедрами, которое она умело подчеркивает, обнажая грудь и плечи.
Мой спектакль Луиза принимает за чистую монету. Ну, блин, пойми уже, что я просто шифруюсь и впусти к себе. У стен могут быть уши. Особенно меня напряг тот лопоухий вымес, что охранял Элизабет. Возможно, это только моя паранойя, но, казалось, что в лугах он слышал нас. Даже за километр до складного стола со стульями. Слишком сильно вытянулось его лицо — благодаря зрению Мурки я углядел его вскинутые брови и охреневшие глаза.
Крыло цесаревича слишком далеко от покоев Элизабет, а вот спальня Луизки аккурат в трех поворотах коридора. Отсюда я смогу услышать, если кто-то вторгнется к синеволосой королеве. Поэтому нужно поохранять издалека Элизабет до и после переговоров. А затем, с наступлением ночи, дворцовая полиция расправится с ее охраной и с английскими делегатами.
— На это нужна огромная смелость — признать свое поражение, — продолжает упиваться мнимой победой Луиза. — Не зря о вашей храбрости ходят удивительные слухи. Конечно, ни одна парижанка не устоит против искренней правды, — с хрипотцой произносит. — Увы, мне остается лишь распахнуть крепостные ворота, чтобы протянуть вам руку помощи.
Ох, сейчас у меня прямая кишка слипнется от этого словесного сиропа. Но нас тоже может подслушивать тот лопоухий вымес. Он совсем рядом, охраняет в коридоре двери Элизабет. Слышу его тихие переговоры со вторым телохранителем. Возможно, он еще и сквозь стены видит — кто этих вымесов знает? Нельзя дать лопоухому заподозрить, что комната Элизабет в моей слуховой досягаемости. Поэтому играю осла, соблазненного пышностями королевской фаворитки.
Но Луизе надо урвать свое здесь и сейчас. Она внезапно охватывает меня за шею и с грудным стоном впивается мне в губы. Даже не пытаюсь ответить, просто жду, когда она нацелуется, прислушиваясь к коридору, завешанному багровыми гобеленами. Губы у маркизымягкие, горячие, нежно пахнущие, их запах немного кружит голову.
— Ты удивителен, — шепчет Луиза. — Я так сильно тебя ждала. Уже потеряла всякую надежду.
Она снова хочет впиться мне в рот, но ее стоны и причмокивания заглушают звуки на крае слышимости. Отведя лицо от пухлых губ, я звонко хлопаю маркизу по ягодицами.