Бедная Лиза

Анонимyс

– С человека всегда есть, что взять, – мрачно отвечал Ганцзалин. – Даже у голого и босого имеется одна драгоценность – его жизнь.

– Моя жизнь, конечно, драгоценность, но только для меня. Ну и, в какой-то мере, надеюсь, и для тебя тоже, – отвечал Загорский. – Остальным же она ни зачем не нужна.

Хмурый Ганцзалин только головой качал: хозяин заблуждается самым ужасным образом. Свидетельством тому может служить огромное количество случаев, когда людей убивали просто так, без всякой выгоды. При этом бедняков убивают чаще,

чем богачей, хотя выгоды от этого убийцам как будто нет никакой.

Загорский поморщился: фантазии помощника его немного утомили. Он голову дает на отсечение, что мсье Ларусс – обычный прохиндей, а никакой не убийца. А сейчас пусть-ка Ганцзалин возьмет часы, запонки и перстни, что они позаимствовали вчера в ювелирном магазине и вернет их обратно.

– Расписку взять? – деловито спросил китаец.

Нестор Васильевич пожал плечами:

– А они с нас брали расписку? Нет? Ну, тогда и ты не бери…

Ганцзалин кивнул, сгрузил все драгоценности в саквояж и, отсалютовав хозяину, вышел из номера вон.

Нестор Васильевич поглядел на часы. Мсье Ларусс обещал, что заедет за ним в двенадцать, у него оставалось еще два часа свободных, как раз можно немного потренироваться.

Загорский сбросил с плеч пиджак и рубашку, вместо брюк надел легкие широкие штаны, разулся и, наскоро размявшись, встал в позицию чжань-чжуан, округлил руки, поднял их на уровень груди и начал тренировать столбовое стояние. Во всех так называемых внутренних стилях, будь то тайцзи, багуа, синъи или мэйхуа, столбовая работа была основой основ. Другое дело, что столбы везде были разные и выстаивали в них разное время – от одной минуты в мэйхуа-чжуан до часового стояния в тайцзи. В багуа-чжан же столбы и вовсе были подвижные, их тренировали, ходя по кругу шагом танни-бу, «скользящего по грязи».

Сути столбов внутренних стилей адепты стилей внешних обычно не понимали. Особенно странным им казалось столбовое стояние в тайцзи-цюань. Какой смысл подолгу истязать себя неподвижным стоянием, когда, кажется, ни в теле, ни в сознании ничего не происходит? Смысл этот постигался эмпирически – когда мастер тайцзи легким касанием руки отшвыривал врага на несколько метров, наставник багуа небольшой трансформацией ладоней обрушивал противника на пол, а боец синъи без усилия пробивал дырку в груди врага.

И даже тогда скрытая суть столбового стояния не доходила до адептов внешних стилей. Самоотверженные, но простоватые монахи Шаолиня, подглядев, как стоят мастера тайцзи, решили усовершенствовать их технику, и тоже стояли столбом, но только взяв при этом в руки тяжеленные каменные валуны. Силу таким образом они, конечно, нарабатывали, вот только сила эта была по преимуществу физическая, то, что китайцы называли словом «ли». Силу же подлинную, внутреннюю, которая называлась нэй-цзин, наработать таким образом не получалось, вот и терпели героические монахи одно поражение за другим от хитроумных мастеров тайцзи и багуа.

Кроме того, столбовое стояние позволяло выполнять могун, мысленную тренировку. Суть ее состояла в том, что тренирующийся входил в состояние покоя и выполнял движения из формального комплекса таолу при помощи одного лишь сознания, в воображении. При этом надо было «исполнять» не только внешнюю форму комплекса, но и во всей полноте задействовать внутреннее усилие.

Человек, тренировавший внутренние стили в достаточной мере, становился практически непобедимым. Правда, у разных людей и в разные годы эта достаточная мера была разной…

Два часа тренировки прошли незаметно. За четверть часа до назначенного времени возвратился Ганцзалин и, не удержавшись, ядовито заметил, что господин выбрал самое подходящее время для тренировки. Если его сегодня отправят на тот свет, апостол Петр будет очень доволен его физической формой и состоянием духа.

– Вот ты смеешься, – отвечал Загорский, утирая полотенцем пот с лица, – а между тем все предсмертные исповеди и соборования у христиан направлены в первую очередь на то, чтобы очистить душу и ум, войти в правильное состояние и без всяких препятствий достигнуть царствия небесного.

– Аминь, – заявил помощник, открывая перед господином дверь ванной, – вы еще успеете принять душ.

Глава восьмая

В логове тираннозавра

Душ действительный статский советник принять успел, но не успел одеться. Впрочем, мсье Ларусс, прибывший точно ко времени, через гостиничного гарсона уведомил, что будет ждать господина Шпейера в вестибюле. Это было очень кстати, учитывая, что Загорский, следуя наставлениям Ганцзалина, должен был еще спрятать на себе некоторое количество тайного оружия.

– Ну, довольно уже, – воспротивился наконец действительный статский советник, отпихивая руку помощника с метательной звездочкой. – Похоже, ты собираешься нашпиговать меня оружием, как утку яблоками.

– Оружия не может быть слишком много, – сурово отвечал Ганцзалин. – Так же, как и денег. Надеюсь, вы не собираетесь сегодня умереть?

Действительный статский советник отвечал, что он собирается умереть вот уже лет сорок, но все никак не выходит.

– В таком случае, берите, – непререкаемым тоном произнес помощник.

Загорский только головой покачал, однако послушно взял сюрикен, который китайцы зовут просто бяо, и засунул его себе за шиворот в небольшой тайный карманчик, обнаружить который постороннему человеку было практически невозможно.

– Если меня вдруг обыщут, я буду выглядеть дураком – и все по твоей милости, – попенял Нестор Васильевич китайцу.

– Надеюсь, вы не забыли, что надо делать, если вас попытаются обыскать? – Ганцзалин сейчас был похож на заботливую няньку, которая отправляет дитя на прогулку.