Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть
Шрифт:
– Да уж пожалуйста, - сказал парень.
Боун подошел к окну с с толстой решеткой и выставил стекло. Парень приблизился вплотную.
– Я не собираюсь убеждать вас, что здесь можно выбраться наружу, - заметил Боун.
– Но случайно я знаю, что там внизу-канава, скорее даже бывший канал, а в нем на шесть футов воды и Бог весть сколько футов грязи.
– Благодарю, - протянул парень. Просунул пистолет сквозь решетку и когда та исчезла во тьме, раздался мягкий плеск.
– Он не заряжен. Но все равно это очень любезно с вашей
– Ну, - задумался Боун, - возможно, вы могли бы ответить на вопрос, над которым я ломаю голову. Как может человек одолжить деньги под что-то, чего нет?
Парень задумался только на миг.
– Ну, это ерунда, - сказал он.
– Просто заложить дважды одно и то же. Простейший трюк. Папаша мой проделывал это с запонками, отличный был номер. А, вот и наши приятели в синем. Напомните мне как-нибудь, я поясню вам, как это делается.
Когда в половине шестого Боун шагал домой, ответ предстал перед ним во всей своей потрясающей и прекрасной простоте.
– Заложить одно и то же дважды.
Боун лег в постель и впервые за многие годы проспал три часа подряд..
13. Пятница
ДОВОЛЬНО СОМНИТЕЛЬНАЯ ЗАКЛАДНАЯ
I
Меня раздражает лишь одно:
Только до смерти мое оно.
А ведь куда умнее бы было:
Мне и наследникам моим бы хватило
Пятница выдалась не из легких.
Первые ее часы Боун провел внизу в подвале. Там было царство сержанта Коккерила, и как и все, имевшее отношение к сержанту, отличалось аккуратностью и разумной практичностью.
Договоры и письма, которые в нормальной адвокатской конторе валяюся в беспорядочных кипах, кое-как перевязанных красной бечевкой, тут были подшиты в пластиковые или картонные папки; те стояли на шиферных полках по правой стороне. Позади, в двух шагах по правую руку, помещались регистраторы: книга завещаний, книга залогов и книга контрактов. Эту-то книгу Боун и листал.
– Вы ищете какой-то конкретный договор, мистер Боун?
– поинтересовался сержант Коккерил.
– Да нет, скорее я примерно знаю, что ищу, но не знаю точно, что именно. Зато наверняка узнаю, когда найду, знаете, как это бывает.
– Возможно, вам стоит заглянуть в реестр, - заметил сержант Коккерил.
– Там все контракты зарегистрированы по именам клиентов, со ссылками на имена участников с другой стороны.
– Да, пожалуй это поможет, - согласился Боун.
– Я знаю, что там должен значиться Абель Хорниман.
При этих словах сержант Коккерил вздернул голову, но ничего не сказал.
Боун перестал шуршать бумагами, и в помещении
– Вы его очень любили, правда?
– спросил Боун.
Сержант не пытался делать вид, что не понимает.
– Да, - подтвердил он.
– Знал его тридцать лет. С ним хорошо работалось. И человек он был прекрасный.
Это звучало уже знакомо, и немного подумав, Боун вспомнил, что примерно так же высказалась и мисс Корнель.
– В Первую мировую я был его ординарцем, - продолжал сержант Коккерил.
– Вы удивлены? Вы-то не знаете, что мистер Хорниман был на французском фронте в пехоте. Он для подобных приключений был уже староват, но слышать ничего не хотел. Но, к счастью для него, как я всегда говорил, заполучил там тяжелый ревматизм и ко всему еще воспаление легких. Все от морозов и сырости. И это его чуть не погубило. Но в то же время и спасло. Его комиссовали и уволили из армии. Все так жалели, когда он ушел. Да, это был прекрасный человек.
Сержант словно разговаривал сам с собой.
– В тот день, когда меня демобилизовали, он ждал перед казармами. А я ведь ничего не говорил-он сам узнал. Пригласил выпить по стаканчику и предложил место. Тогда я был куда моложе, что тут говорить.
– Сержант Коккерил вдруг отвернулся.
– Мне пора идти готовить чай. Этому сопляку Чарли ничего нельзя доверить. За шестнадцать лет, прожитых на свете, не научился даже предварительно как следует прогреть чайник.
Когда сержант ушел, Боун не сразу продолжил поиски. Его смущало какое-то мимолетное воспоминание. Что-то насчет Коккерила. Но так и не вспомнив, оставил эту затею.
При помощи реестра ему удалось неожиданно быстро обнаружить нужный контракт. Старательно списав дату и фамилии участников, перешел к папкам с документами на полках. Те были пронумерованы, чтобы соответствовать порядку регистрации, так что скоро он уже держал нужную папку. Но та была пуста, разве что кроме старого черновика договора.
Через несколько минут он уже был у себя в кабинете и говорил с Джоном Коу.
– Вы помните продажу поместья Лонглиф Фарм?
– Тот у меня навеки в сердце, - заявил Джон.
– Это было мое первое дело по недвижимости в этой конторе.
– То-то мне показалось, что я узнал ваш шифр на черновике. Можете посвятить меня в подробности?
– Что вы хотите знать?
– спросил Джон.
– Если память мне не изменяет, продавцом был некий Даниель Джедд. А покупателем-майор Райт. Если вас интересует, я найду нужные бумаги. А так весьма простое дело. Подозреваю, потому его мне Абель и подсунул для дебюта. Все началось.
– ага, тремя прямыми передачами прав. Первая-в 1880, потом в 1901 и третья-на Эзакиеля Джедда в 1920 году. Этот Эзакиель завещал имущество сыну, и когда в 1925 году умер, все перешло Амосу Джедду. Когда в 1935 умер и Амос, наследство перешло к Даниелю Джедду, который его в 1938 году продал. И все.