Чтение онлайн

на главную

Жанры

Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория
Шрифт:

XXII. — Но главное, мой юный друг, — продолжал Вардий, — в Коринфе, на пятой станции, Венера Урания родила не одного, а двух сыновей.

Первого зовут Фаэтон. Не верь грекам, что он якобы сын Эос и Кефала. Нет, Венера собственноутробно зачала его после первого соития с солнечным Гелиосом, от которого, говорю, чуть не сгорела и едва не задохнулась от пламени и жара, которые он пролил на свою новую возлюбленную, хотя объятия заключались ночью и Гелиос задолго до объятий снял и отложил в сторону огненные лучи, сиявшие вкруг его головы.

Перед вторым соитием с Гелиосом Венера отправила Гелиад на Парнас, и они принесли оттуда лед и снег, которыми Урания со всех сторон обложила и своего жгучего возлюбленного, и сама этим снегом и льдом окуталась. Но огненное семя молодого бога все же проникло в вечное чрево великой родительницы, и на свет появился младший брат Фаэтона. Римляне называют его Тимором или Эквитом. Но я буду называть его Гелием, потому что это хотя и греческое, но самое древнее его имя.

Тут Вардий ехидно посмотрел на меня и спросил:

— О Фаэтоне вам, поди,

тоже рассказывали в школе? Про то, как он, выпросив у отца солнечную колесницу, взлетел на небо, не смог сладить с огненными конями, сам сгорел и землю поджег… Рассказывали или не рассказывали?

Я кивнул и уточнил:

— Нам только говорили, что Юпитер испепелил его своими молниями.

Вардий просиял лицом и радостно воскликнул:

— Всё это сказки! Юпитер не мог испепелить его молниями! Потому что Фаэтон бессмертен, как другие амуры! Потому что Фаэтон никогда не летал на солнечной колеснице! Потому что Гелиос никогда и никому не позволит управлять солнцем! Даже Зевсу!

Вардий запрокинул голову, закатил глаза и произнес, словно жрец-декламатор:

— Гелиос дал Фаэтону уздечку коней огненосных — тот же решил, что ему вручили саму колесницу. Гелиос дал Фаэтону огонь возносящий — и юный бог возомнил, что летает над миром. Грозный Юпитер перунами бога не метил — жгучими стрелами сам Фаэтон себя нежит и ранит. Стрелы такие ему подарил отец светоносный. Крылья не дал, но внушил впечатленье паренья. В желто-шафранной тунике сей бог летает над миром. Матерь Венера ему подвязала пряди волос и рыжие кудри.

Вардий открыл глаза, облегченно вздохнул и заговорил прозой:

— Понял, с каким амуром мы имеем теперь дело? Узы его — уздечка солнечных коней. Пламя — огонь возносящий. Стрелы — собственно не стрелы, а солнечные лучи. Попадая тебе в сердце, они проникают в позвоночник, и тебе кажется, что за спиной у тебя вырастают крылья.

Крылья эти поднимают тебя ввысь, и ты летишь над миром, восхищаясь своим полетом, упиваясь свободой, восторгаясь охватившей тебя любовью и одновременно пугаясь той высоты, на которую ты поднимаешься, страшась той неведомой силы, которая неудержимо движет тебя…

Вихрь куда-то мою бедную душу стремит. Так, если конь понесет, стремглав помчит господина, Пеной покрытой узде не удержать уж коня…

Чем выше ты взлетаешь, тем жгуче, яростнее, безумнее и нестерпимее пылает у тебя в груди пламя восторга, огонь торжества, пожар любви. От этого света ты начинаешь слепнуть, от высоты задыхаться, глохнуть от жара…

Тут увидал Фаэтон со всех сторон запылавший Мир и, не в силах уже стерпеть столь великого жара, Как из глубокой печи горячий вдыхает устами Воздух и чует: под ним раскалилась уже колесница. Пепла, взлетающих искр уже выносить он не в силах, Он задыхается, весь горячим окутанный дымом. Где он, мчится куда — не знает, мраком покрытый Черным, как смоль, уносимый крылатых коней произволом...

Вардий умолк. Губы у него теперь дрожали, щеки подрагивали, нос раздувался, глаза слезились. Казалось, он был так взволнован, что не мог говорить.

— А дальше… Дальше что? — спросил я, скорее из вежливости, чем от любопытства.

Вардий тут же перестал дрожать лицом, хитро сощурился и радостно сообщил:

— Дальше начинаешь падать. Обугливаешься и летишь вниз. И носом — в пепел, лицом — в кострище… Расплавились твои крылья. Взбрыкнула и сбросила тебя твоя свобода. Сгорела твоя любовь. И сам ты — кости и прах. И в урну тебя собрать и положить некому…

— Но ты ведь говорил: Фаэтон бессмертен? — спросил я.

— Конечно, бог и бессмертен… Но мы с тобой смертны, юный мой друг, — ответил Вардий и стал подниматься вверх по аллее.

Но, вдруг спохватившись, вернулся назад и сказал:

XXIII. — О брате Фаэтона мы забыли. Помнишь, Гелий, который был зачат Венерой в снегу и во льду?.. Гелий этот так нагляделся на злоключения своего братца, что его на всю жизнь охватил страх. Отсюда латинское его имя — Тимор. К богам и к людям он с детства испытывает безразличие. Отсюда другое его римское имя — Эквит. Когда Венера посылает его людям, они теряют способность любить.

Вардий снова сделал несколько шагов вверх по аллее и снова вернулся.

— И вот еще, — сообщил он. — В Коринфе, на пятой станции, под покровительством Гелиад родилась эпическая поэзия. А также возникло красноречие…

Гордую деву моля, мужи обрели красноречье: Каждый оратором стать должен был в деле своем. Тысячи хитрых искусств любовь создала: для успеха Много уловок нашлось, прежде неведомых нам…

Ну, всё, пойдем дальше… Трудно всё время жить с Солнцем. Надоело Венере Урании в Коринфе. И отправилась она в Афины, ступая золотыми сандалиями по солнечному лучу.

Окончание следует. [2]

Приложение 2

Днесь попугай-говорун, с Востока, из Индии родом, Умер… Идите толпой, птицы, его хоронить. В грудь, благочестья полны, пернатые, крыльями бейте, Щечки царапайте в кровь твердым кривым коготком! Перья взъерошьте свои; как волосы, в горе их рвите; Сами пойте взамен траурной длинной трубы. Что, Филомела, пенять на злодейство фракийца-тирана? Много уж лет утекло, жалобе смолкнуть пора. Лучше горюй и стенай о кончине столь редкостной птицы! Пусть глубоко ты скорбишь, — это давнишняя скорбь. Все вы, которым дано по струям воздушным носиться, Плачьте! — и первая ты, горлинка: друг он тебе. Рядом вы прожили жизнь в неизменном взаимном согласье, Ваша осталась по гроб долгая верность крепка. Чем молодой был фокидец Пилад для аргосца Ореста, Тем же была, попугай, горлинка в жизни твоей. Что твоя верность, увы? Что редкая перьев окраска, Голос, который умел всяческий звук перенять? То, что, едва подарен, ты моей госпоже полюбился? Слава пернатых, и ты все-таки мертвый лежишь… Перьями крыльев затмить ты хрупкие мог изумруды, Клюва пунцового цвет желтый шафран оттенял. Не было птицы нигде, чтобы голосу так подражала. Как ты, слова говоря, славно картавить умел! Завистью сгублен ты был — ты ссор затевать не пытался. Был от природы болтлив, мир безмятежный любил… Вот перепелки — не то; постоянно друг с другом дерутся, — И потому, может быть, долог бывает их век. Сыт ты бывал пустяком. Порой из любви к разговорам, Хоть изобилен был корм, не успевал поклевать. Был тебе пищей орех или мак, погружающий в дрему, Жажду привык утолять ты ключевою водой. Ястреб прожорливый жив, и кругами высоко парящий Коршун и галка жива, что накликают дожди; Да и ворона, чей вид нестерпим щитоносной Минерве, — Может она, говорят, девять столетий прожить. А попугай-говорун погиб, человеческой речи Отображение, дар крайних пределов земли. Жадные руки судьбы наилучшее часто уносят, Худшее в мире всегда полностью жизнь проживет. Видел презренный Терсит погребальный костер Филакийца; Пеплом стал Гектор-герой — братья остались в живых… Что вспоминать, как богов за тебя умоляла хозяйка В страхе? Неистовый Нот в море моленья унес… День седьмой наступил, за собой не привел он восьмого, — Прялка пуста, и сучить нечего Парке твоей. Но не застыли слова в коченеющей птичьей гортани, Он, уже чувствуя смерть, молвил: «Коринна, прости!..» Под Елисейским холмом есть падубов темная роща; Вечно на влажной земле там зелена мурава. Там добродетельных птиц — хоть верить и трудно! — обитель; Птицам зловещим туда вход, говорят, запрещен. Чистые лебеди там на широких пасутся просторах; Феникс, в мире один, там же, бессмертный, живет; Там распускает свой хвост и пышная птица Юноны; Страстный целуется там голубь с голубкой своей. Принятый в общество их, попугай в тех рощах приютных Всех добродетельных птиц речью пленяет своей… А над костями его — небольшой бугорочек, по росту, С маленьким камнем; на нем вырезан маленький стих: «Сколь был я дорог моей госпоже — по надгробию видно. Речью владел я людской, что недоступно для птиц». Перевод С. Шервинского [3]

2

См. окончание в кн. «Великий Любовник».

3

Здесь и далее приведены переводы С.В. Шервинского «Любовных элегий» (Amores) Публия Овидия Назона.

Поделиться:
Популярные книги

Последняя жена Синей Бороды

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Последняя жена Синей Бороды

Найди меня Шерхан

Тоцка Тала
3. Ямпольские-Демидовы
Любовные романы:
современные любовные романы
короткие любовные романы
7.70
рейтинг книги
Найди меня Шерхан

Месть Паладина

Юллем Евгений
5. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Месть Паладина

В теле пацана 6

Павлов Игорь Васильевич
6. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана 6

Сфирот

Прокофьев Роман Юрьевич
8. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.92
рейтинг книги
Сфирот

Не грози Дубровскому! Том Х

Панарин Антон
10. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том Х

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Я — Легион

Злобин Михаил
3. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
7.88
рейтинг книги
Я — Легион

Начальник милиции 2

Дамиров Рафаэль
2. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции 2

(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Найт Алекс
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Курсант: Назад в СССР 11

Дамиров Рафаэль
11. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 11

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Вечный. Книга V

Рокотов Алексей
5. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга V

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке