Бедолаги
Шрифт:
Та женщина дала ей куртку и назад взять не захотела, синюю куртку, такую мягкую, какую Сара и представить не могла. Спрятала ее за диваном, под покрывало с большим тигром, там никто не станет искать.
— Сара, — крикнула мать, — что, Полли так и не вернулась?
Раз или два Полли возвращалась, когда та женщина брала ее в сад, на другую сторону, а теперь не пришла. Отец, опустив голову, все глядел на пустой стол. Они с матерью, и Дэйв, и Сара, и кошка под столом…
— Дерьмо поганое! — заорал он и грохнул кулаком по столу. — Мне поесть дадут сегодня или нет?
«Видишь, — говорил Дэйв, — если у него такое выражение лица, он точно заорет, а минут через пять успокоится». Брал Сару за руку, уводил в детскую.
— Я хотела убить дракона… — прошептала Сара. Надо сказать про это Дэйву, и той женщине тоже, надо отнести куртку.
— Ну вот, опять она за диваном! — рявкнул отец. — Ты можешь, наконец, ею заняться? Это ты хотела ребенка, а то нам одного мало! — И вытащил Сару из-за дивана. — Проваливай отсюда!
Она убежала в комнату. Дэйв оживил бы Полли. Она погибла, оттого и не вернулась. Дэйв ее бы оживил.
— И этот пусть подумает, где он там торчит! — слышался голос отца. — Обжирал нас столько лет, а теперь вырос и свалил, а помогать и в мыслях нет.
«Иди сюда, котеночек, — шепнул Дэйв. — Иди!» Но потом увидел Полли, отвернулся и ушел.
Наутро Сара, перевернувшись в кровати, прислушалась. Матрац промок, она прикрыла мокрое пятно одеялом. Никого нет. С улицы слышен звук колокольчика, это человек с тачкой стоит у двери, зовет. Сара подскочила к окну, увидела, как он снова поднимает колокольчик, но зовет не ее, и тачка пуста, и не машет ей, и не смотрит, хотя она сбегала в комнату, схватила куклу, с которой больше не играет, прижала к оконному стеклу, держала за драные ноги, махала куклой за стеклом, чтобы он посмотрел и вспомнил, чтобы знал: она тут со своей куклой, куклу он сам посадил на ограду, и чтобы знал: она ищет Полли. Но он не глянул вверх, наклонился, взялся за ручки и только сделал шаг со своей тачкой, как подъехал автобус, собиравший стариков по всей округе, но шофер другой, он позвонил в дверь напротив, выдвинул откидную ступеньку, запихнул внутрь старушку из дома напротив и тут же уехал. Колокольчик уже далеко, позвякивает тихонько.
После обеда мальчишки залезли в сад, добрались до стеклянной двери, прижались к стеклу и строили рожи. Сара спряталась за стулом. Они обыскали весь газон, один напялил ведро на голову и попробовал идти по прямой, а остальные его окружили и хлопали в ладоши, а потом они побежали к ограде и перелезли в соседний сад, где живет та женщина, которая забрала Полли.
На другой день кончились молоко и хлеб. Сара заснула на полу, а когда проснулась, открыла глаза, солнце слепило через дверь веранды. И опять появились пылинки, они медленно плыли в солнечных лучах, взмывали и падали, бесшумно парили, но не плясали, а опускались на пол, как неживые. Принцессы умерли, потому что принц не вернулся.
Сара вытащила куртку из-за дивана, как могла встряхнула, разложила на полу, рукава в стороны — синие, яркие, осторожно погладила ткань. «Вещи часто теряются, но самые главные из них обязательно вернутся, когда-нибудь ты их найдешь», — сказал Дэйв, но вид у него был печальный. Сара взяла куртку и вышла. Куртка волочилась по земле, надо выше поднять руки.
Дверь за ней захлопнулась. Она неуверенно прошла по улице, остановилась
— Что ты тут высматриваешь? — поинтересовался человек с рюкзаком.
— Не что, а кого, — ответила Сара, прижимая куртку к груди. — Моего брата. Я жду брата, он за мной придет.
Когда появился следующий прохожий, она спряталась между машиной и деревом, и тут наступила ночь, в окнах зажегся свет, только у нее дома и у той женщины, что забрала Полли, было темно. Хорошо бы родители вернулись, хотя бы свет зажгли, а то кажется, что никто из них четверых домой уже не вернется. Сара вглядывалась в свои окна. Там жила, а потом умерла тетя Марта, и они переехали — отец, мать, Дэйв, Сара и Полли, и теперь Дэйв пропал. Он объяснял ей, что взрослые умирают, а дети нет, но еще он говорил, будто самые важные вещи найдутся. А теперь поздно. Тихонько прошептала она свое имя: Сара. Тихонько позвала Полли. Полли и Сара. Лизнула ствол дерева, пятнистый, как змеиная кожа. Холодно, но куртку надевать нельзя, вдруг та женщина вернется. Сара боялась заснуть и пропустить ее возвращение, шептала поочередно два имени: Полли и Сара. Может, Полли ее просто не видит, потому что той женщины нет дома? Холодно. Она встала, опять позвала Полли. И вскрикнула, когда кто-то сзади положил ей руку на плечо.
Но он хороший, он купил им большую порцию жареной картошки. Дэйв говорил, что Джим его друг.
— Ты что тут делаешь? — спросил он. И добавил, что ей нечего бояться, он и так все знает. Знает, что Дэйв не вернулся и Полли пропала, что та женщина забрала Полли. Кивнул, взял куртку и обещал помочь. Куртку долго рассматривал, даже принюхивался, улыбаясь, а потом крепко стиснул ее руку и повел прочь от дома.
— Но ведь Полли… — сопротивлялась Сара, — Полли там, внутри.
Но он тащил ее по улице дальше, и было страшно оттого, что она ему наврала.
— В саду, — пыталась она объяснить, — я в саду, и вот палка…
Но объяснить не получалось, и Сара только надеялась, что он сам спросит. «Котеночек, — шепнул Дэйв, — я вижу, когда ты говоришь неправду». Но Джим не видел, а может, он и сам говорил неправду. Крепко держа Сару за руку, он подвел ее к дому, к ступенькам, открыл дверь.
— Твой брат обязательно зайдет, он время от времени приходит сюда ночевать, — успокоил ее Джим. — Может, придет и сегодня, только попозже.
Подтолкнул ее к темной комнате, закрыл за собой дверь.
34
Не успела она позвонить, как дверь открыл Элистер, будто только ее и ждал.
— И всё лишь плод нашего жалкого воображения, — сказал он без всякой связи. And our little life is rounded with a sleep. И наша жизнь — лишь миг, от сна до сна.
Вошел с нею вместе, прислонился к металлической решетке, где стоял на цепи велосипед.
— Бентхэм попросил меня сегодня сопровождать его на прогулке, хотя в последнее время он обычно берет с собой Якоба. Был в плохом настроении, это не редкость, он только с Якобом всегда веселый. Бережет его, что ли? Мы пошли в Риджентс-парк по обычному маршруту, народу там немного, потому что ветер холодный и небо хмурится, да и в парке сейчас некрасиво, все завяло. И вот, представь, по газону возле клумбы шла женщина, странно так шла, как при замедленной съемке, руками делала какие-то движения, грациозные движения, словно перед каждым шагом пыталась нащупать что-то в воздухе. И мне она, знаешь ли, напомнила про нью-йоркские башни в замедленной съемке. Помнишь, как люди выбрасывались из окон?