Бег на тонких ногах
Шрифт:
Один из моих друзей уезжал из Бельгии, чтобы жениться на своей конголезской подруге детства, которую угораздило получить статус беженца в Норвегии. Замечательная страна, говорят, со сказочными снежными пейзажами и социальными пособиями. Этот мой друг продал мне свою легальную бельгийскую личность. Я поселился в его социальной квартире, где в то время жили только белые пенсионеры, познакомился с его социальной ассистенткой и до сих пор посылаю ему ежемесячно одну десятую часть прожиточного пособия. Чуть не забыл, мой друг получил статус беженца в Норвегии под другой фамилией и передумал жениться. Он заведует скандинавским филиалом моей корпорации.
Жак прервал свою речь – в дверь задом входил великан с водопадом смоляных кудрей. Он принес кофе
– Беженцы охотно продают свои затянувшиеся процедуры на разных стадиях рассмотрения. Я покупаю их за чисто символические цены и довожу разными способами до логического завершения. Я заметил, что люди легче расстаются со своей процедурой, если она начата под чужим именем. Проситель убежища должен назвать фамилию и имя, но у него никто не станет требовать паспорта, так как его отсутствие можно объяснить множеством уважительных причин.
А самое безнадёжное беженское досье может обернуться удачной сделкой. Обычно это случается после амнистии отказников и нелегалов, дату проведения которой предугадать сложно. После амнистии из каждого наличного досье рождается новая личность с правом на прожиточное пособие. Это, конечно, ещё не чистая прибыль. У корпорации есть много расходов, нужно постоянно перемещаться по стране, распределять и прописывать фиктивные личности. Чтобы не попасть под надзор социальных служб, иногда приходится переводить клиентов на пособия по инвалидности. Посттравматический синдром, маниакальная депрессия и раздвоение личности – вот только некоторые психические заболевания, которые мне и моим подопечным удаётся без особого труда симулировать.
– Не понимаю, зачем вы мне рассказываете все эти детали, ведь принцип похожести не применим к белым людям? – тихим голосом спросил я. Непреодолимое желание выйти из номера всё больше овладевало мной. Слушать подобный бред в век биометрических технологий становилось невыносимо.
– Ты очень проницателен, – улыбнулся Жак. – Принцип действительно не работает в полной мере, если касается белых беженцев. Добавлю только – в одной стране. Идея двойных личностей применима в случае, когда личности создаются в разных странах. Допустим, тебя амнистировали под вымышленным именем, которое ты использовал при запросе статуса беженца. Но ведь у тебя остался паспорт на настоящее имя? И потом, у моей корпорации есть планы отчасти легализовать свою деятельность и открыть адвокатскую контору. Учти, за такими чёрными, предприимчивыми, как я, людьми будущее. Прими это будущее, приблизься к нему, я протягиваю тебе руку.
Но я уже не слушал, а довольно неуклюже перелезал через скрипучую кровать к двери.
– Куда же ты? – удивлённо вскрикнул Жак.
В дверном проёме тут же показалась огромная фигура длинноволосого великана.
– Мне надо на вокзал, в камеру хранения, за чемоданом. Там у меня есть пара непритязательных сувениров для вас, мсье Жак, и вашего друга, – сказал я.
Великан отступил от двери, и я, перескакивая через две-три ступеньки и пугая цыганских детей, сбежал по лестнице. В это мгновение я боялся только одного: не найти сразу выход из отеля. Я ведь и раньше замечал за собой, что плохо ориентируюсь в незнакомых местах.
Глава четвёртая
С доктором Гретой
Справа от двери кабинета доктора стоял детский алюминиевый самокат. Ждать мне пришлось долго. Через полчаса я начал нервно ёрзать на голубом пластмассовом стуле. Мысли постоянно возвращались к Алле, адвокатам, беженской процедуре. Вернуться домой и потерять подругу или остаться и привязать себя к ней и её – к себе? Так я просидел три часа, подавленный своими путаными мыслями и нерешительностью. В полдень стеклянная дверь кабинета психиатра широко распахнулась. Мимо меня быстрым шагом на коротких, не сгибающихся ногах прошёл квадратный чеченец в кепке. Вслед за ним показалась женщина в модном брючном костюме, похожая на узбечку или казашку. Прошло ещё несколько минут, хлопнули дверцы автомобиля, кавказский клиент и его среднеазиатская переводчица выехали за ворота. И только после этого щуплая женщина со стертым лицом и копной подстриженных седых волос махнула сухой рукой, зазывая меня в кабинет.
Она представилась компаньоном психиатра и была готова меня выслушать. Я попросил разрешения говорить по-английски, считая этот язык более доходчивым, логичным и менее лицемерным, чем французский. Она кивнула с глупым старушечьим энтузиазмом, приглашая меня тут же приступить к делу.
– Решившись иммигрировать – а для меня это был безумно храбрый поступок, – я зашёл по грудь в обжигающе холодную воду и теперь стою перед выбором: поддаться нестерпимому желанию выбежать из воды или же попытаться согреться резкими, размашистыми движениями неопытного пловца, – сказал я. Это была моя попытка расположить к себе старушенцию своей искренностью. Преимущества такого подхода казались мне несомненными. Но я ошибался.
– Стоп! – грубо оборвала меня маленькая седовласая дама. – Я не терплю прилагательных. Пожалуйста, употребляйте их как можно реже. А теперь продолжим. Вы, несомненно, страдаете синдромом отчуждения, расстройством личности и психопатией. Женщины на велосипедах, исторические памятники раннего и позднего Средневековья, собаки на поводках, аптеки и скопления магазинов с чистыми витринами вызвали у вас культурный шок. Преимущества здешней жизни кажутся вам несомненными. Но вы не можете чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока не получите статус постоянного жителя. Вы вздрагиваете от почтальона в фуражке, путая его с полицейским. Ажурные ворота прячущихся за зеленью вилл напоминают вам тюремную решетку, а шум газонокосилки – пулеметную стрельбу. Всё вокруг раздражает вас и противоречит вашей строгой исконной культуре. Верно?
Я растерялся. Вблизи лицо старушки больше не казалось мне таким уж по-черепашьи вялым, как представилось вначале. Упорные глаза излучали тусклый, но ровный свет. Эта неказистая пожилая женщина имела неистощимый запас энергии, не исключено, что она могла без устали ходить по горам и пережить своих детей и внуков, если таковые у неё имелись.
– Не пугайтесь, я не буду задавать много вопросов. Но вы получите домашнее задание. Вам надо будет перечислить по пунктам и записать с пояснениями все события вашей короткой сексуальной жизни. Затем я разработаю профиль вашей сексуальной ориентации. Тут нас могут ждать неожиданности. Но вы должны быть уверены, что данная информация абсолютно необходима. Иногда простой, правильно составленный очерк сексуальной ориентации является достаточным для получения права на проживание. Радуйтесь, что вы имеете дело с доктором со стажем – мадам Гретой. В моём архиве несчетное количество успешно завершенных дел иностранцев. На прошлой неделе мне пришло позитивное решение для многодетной афганской семьи. Знаете, на чём был основан мой запрос о медицинской амнистии? Семилетний сын мочился в кровать от страха депортации.
Грета бодро подмигнула мне, но я молчал. Она придвинула стул и положила на стол ноги в коротких белых штанах и босоножках. Этот жест должен был символизировать раскрепощенность и демократичность её мышления. Но я остро почувствовал бесполезность встречи. Грета подпёрла дряблую щёку двумя пальцами и пристально посмотрела на меня. Она не понимала причину моего молчания и снова попыталась меня подбодрить:
– После нашей четвёртой встречи я должна буду заполнить с вашей помощью бланк для запроса медицинской амнистии, который вы сможете отнести адвокату. C этим стоит поспешить – сейчас чрезвычайно благоприятное время для подачи запроса. Все запросы признаются приемлемыми к рассмотрению одним армейским врачом, который как военнослужащий не имеет права выносить негативные решения по делам другого министерства.