Бег в тенях: Власть Золота

Chepurnyy Yevhen

– Ну здравствуй, мой глупый, послушный инструмент, - раздался громкий и злорадный голос из центра залы. Приглядевшись, Марко с удивлением заметил Мо Цюэфа, коленопреклоненного и прижатого к золотому боку слитка. Стало понятным странное положение голограммы при его звонке на комлинк - шею корпората сдавливала недлинная цепочка, оканчивающаяся на поверхности огромной золотой лодочки, и удерживающая его в неудобной, искривленной позе. Амулет Мо Цюэфа вырос до колоссальных размеров, и теперь, скорее, носил своего владельца. Впрочем, не было заметно, что тот тяготится своим положением.

– Ты выполнил свою последнюю задачу с блеском, - торжествующим голосом проговорил он.
– Мне оставалось принести в жертву какие-то четыре десятка душ, и без тебя, собиратели еще долго провозились бы, поджидая их на улицах. Они пока что не могут отходить далеко отсюда, видишь ли.

– Не рановато ли радуешься, Цюэфа?
– бесстрастно спросил молодой маг, останавливаясь в, казалось бы, случайном месте,

поодаль от слитка и прикованного к нему человека.
– Твои защитники кончились. Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Убью, быстро и болезненно. Конец твоим мегаломаньяческим планам, - он, не скрываясь, начал читать заклинание. Его обездвиженный собеседник глумливо расхохотался.

– Ну давай, попытайся, - сквозь смех проговорил он.
– Драка уже закончилась, поздно махать кулаками. Он уже здесь…

Сияние, исходящее от слитка, неожиданно усилилось, полыхнув маленьким солнцем, и вдруг схлынуло, оставив за собой нечто, подобное колеблющейся искре, в самом центре былого сверкания. Гигантский слиток сейчас напоминал полностью раскрытый бутон цветка лотоса, распавшись на множество долей, что лежали вокруг колышущегося свечения. Вот, оно налилось силой и яркостью, на несколько секунд уподобившись застывшему во времени взрыву светошумовой гранаты, и распрямилось вверх и вширь, обратившись гуманоидной фигурой.

Колоссального роста существо в золотых доспехах стояло посреди залы, едва не касаясь потолка декоративным плюмажем шлема. Свечение, излучаемое им, приугасло, но оставалось все таким же неприятным, чуждым - от него хотелось отвернуться, и немедленно, словно от чего-то инстинктивно пугающего. Марко пересилил себя, и вперился взглядом в воплощенного темного духа.

Воплощенная форма Фу Мана

Облик Фу Мана все еще был нестоек - золото его брони плыло едва заметным маревом, словно раскаленное, и едва вышедшее из горна кузнеца. Доспехи и личина темного духа казались одновременно искуснейшей работой оружейника, покрытой изящными узорами, и карапаксом огромного жука, испещренным природными наростами. Но ничего природного и естественного не было в этом существе, чуждом всему земному.

– Наконец-то, - раздался голос воплотившегося темного бога, тихий и вкрадчивый, звучащий одновременно в ушах и мыслях всех присутствующих, говорящий на всех языках мира, и не на одном из них.
– Я пришел к тебе, мое новое царство.

– О великий Блистающий Господин, - униженно залебезил Мо Цюэфа, распростершийся у золотых сабатонов бронированного колосса.
– Я верно служил вам все это время, и с радостью послужу и впредь. Не оставьте вашего смиренного помощника своим благоволением… - золотая цепочка, все так же прикованная к одному из кусков слитка, по-прежнему сдавливала шею корпората, прижимая его к полу в еще более унизительной позе.

– Мой верный пес, - ласково прошептал Фу Ман.
– Конечно же, я позволю тебе и дальше служить мне. Я сделаю тебя лучше, сильнее, и утолю твою жажду, раз и навсегда. Прими же милость мою.

Цепь на шее лежащего у его ног человека со звоном лопнула, и тот поднялся в воздух, выгнувшись с криком боли. Золотые наросты разрывали его кожу, обращаясь блестящей чешуей, конечности выгибались с хрустом ломающихся костей, а лицо текло, словно воск в пламени, вытягиваясь вперед звериной мордой. Через несколько мгновений, на пластикрит пола упало существо, о чьей былой человечности напоминали лишь ничуть не изменившиеся глаза, мутные и бессмысленные. Больше всего, тварь походила на большого четвероногого ящера, с крупного дога размером, покрытого чешуей, и скалящегося кривыми клыками, что никак не помещались даже в его огромной пасти. Существо сверкало золотом, словно драгоценная скульптура, но проглядывающая между металлических чешуек и наростов обнаженная плоть, сочащаяся кровью, делала его вид подобным жертве некоей странной пытки. На теле создания нелепыми обрывками висели остатки делового костюма-двойки.

– Он отдал свою человечность, чтобы стать даже не рабом, а домашним животным демона, - оторопело произнесла Чэнь Суйцзинь.
– Послушной собачкой.

– Смертные, - внимание Фу Мана обратилось на теневиков, и Марко немедленно ощутил обрушившийся на них пресс демонической воли, заставляющий путаться мысли, наполняющий сердце необъяснимым трепетом, и сковывающий конечности ледяным онемением.
– Как же я рад вас видеть. Вы станете первыми, кто получит мои дары. Возрадуйтесь же своей удаче.

Шэньсянь напряг всю свою волю, и призвал всю свою магию, с трудом повинующуюся ему в этом жутком месте, приблизившемся к демоническим планам астрала насколько это вообще было возможно. Вливая ману в волевой щит, из последних сил отражая натиск демона на его разум, молодой маг заскрежетал зубами от отчаяния, видя, как стекленеют глаза его соратников, замерших неподвижными статуями. Каждый из них остался один на один с правителем ада, и Марко ничем не мог им помочь.

…Моника

Шефер всегда была идеалисткой, и считала помощь другим своим истинным призванием. Родившаяся в шёненбергских трущобах, она не сдалась, как многие ее сверстники, чья жизнь состояла из мелких преступлений, перемежаемых алкогольными и наркотическими грезами. Силой и смекалкой вырвав у жизни необходимый любому разумному человеку минимум - образование и полезные навыки, - а потом, и много большее, она не ставила себя выше тех, кому не удавалось повторить ее путь. Наоборот, она считала, что более сильный и успешный обязан помогать слабому, неумелому, и недостаточно упрямому - ведь только умножая добро, можно сделать то печальное и опасное место, в которое обратилась Земля в Шестую Эпоху, хоть немного лучше. Ведомая своим желанием помогать другим, она влилась в правительственную структуру Меняющегося Государства Берлин, видя в ней замечательный способ помощи многим нуждающимся. Она достигла в Меняющемся Государстве всего, чего могла: ресурсы одного человека, пусть и талантливого на грани гениальности, были ограничены - будь то количество доступного времени в сутках, число по-настоящему верных единомышленников, или же деньги и способы их добычи. В бытность ее лидером Кройцбазара, все доходы и накопления Моники, которые она только могла отдать без вреда для себя, шли на улучшение благосостояния ее подопечных. Будь у нее более надежный источник дохода, чем нечистоплотные герры Шмидты, она смогла бы заботиться о много большем количестве металюдей, и много лучшим образом. Моника была готова пожертвовать многим ради этой достойной цели, многим, если не всем; и уж точно ее бы не остановила необходимость избавиться от ее теперешней команды - корыстной, глупой, себялюбивой. Безмозглый, похотливый азиат, подобранный ее любовником из жалости, и таскающийся за ним преданной собачонкой; самодовольная домашняя девочка, мнящая себя успешным теневиком, и до сих пор живая лишь благодаря прикрытию команды; бандит и убийца, потомок безжалостных массовых убийц; все они не заслуживали преданности. Даже тот, с кем она делит постель, этот глупый, наивный эгоист, до сих пор мечтающий приковать ее наручниками к кухонной батарее…

Моника насмешливо прищурилась, глядя в темные глазницы сияющей золотом личины огромного шлема. Темный дух совершил одну фатальную ошибку, что заставила построенный им замок из солнечных зайчиков, скрывающий кровавую тьму предательства, бессильно рассыпаться: попытался оттолкнуть ее от того единственного человека, который без колебаний пожертвовал бы ради нее всем. Один раз, Моника уже отвернулась от него, и не собиралась совершать подобную глупость дважды. Смартлинк ее HK P93 замерцал, проецируя на сетчатку глаз девушки траектории выстрелов, сходящиеся на золотой фигуре.

…Чэнь Суйцзинь никогда не считала свой интеллект чем-то невероятным и замечательным, сродни дару богов. Ее родители, которые и сами были умными людьми, с детства привили дочери мысль, что ум есть инструмент, который нужно постоянно, непрерывно оттачивать. В свое время, Суйцзинь перепробовала великое множество способствующих этому занятий, и добивалась успеха почти во всем, в результате вступив на стезю научного работника. Получив в весьма юном возрасте докторские дипломы в механике, электронике, и робототехнике, она нашла себя в практической области приложения последней дисциплины - ее не только привлекали вызовы конструкторской работы, но и восхищала весомость и полезность ее результатов, летающих, шагающих, и ездящих. Увы, реалии Шестой Эпохи ограничивали свободное творчество в областях, чьи продукты могли быть превращены в деньги. Плохой, неумелый, или, хотя бы, не могущий соревноваться с корпоративными исследовательскими центрами разработчик дронов быстро лишался денег на дальнейшую работу. Те же, кто мог составить конкуренцию группам конструкторов, работающим на корпорации, немедленно становились желанными целями все тех же корпораций. Подобный умелец не мог долго оставаться фрилансером, ведь все корпы мыслили одинаково: если он работает не на них, значит, он работает на конкурентов, что превращает его из полезного актива в несущий убытки фактор. Времена малого бизнеса кончились с Пятой Эпохой, в ней же остались и истории об одиночках, стоящих у истоков крупных компаний, и добившихся всего исключительно своим трудом. Конечно, будь у Суйцзинь стартовый капитал, сравнимый с бюджетом парочки крупных мегакорпораций, она могла бы вытащить из прошлого подобный миф, и примерить его на себя. Несмотря на нереалистичность подобных мечтаний, юная ученая порой поддавалась им - в тенях ведь случаются порой невозможные вещи, не правда ли? Приди к ней заказ с подобной оплатой, она ухватилась бы за него руками и ногами. Обладание большими деньгами могло бы расширить ее возможности до непредставимых прежде границ, дать ей способность не только самой определять свою судьбу, но и жить и работать наиболее комфортным и продуктивным образом. Ей больше не пришлось бы заниматься мелкими, грязными делишками триад и нечистоплотных корпоратов вместе с бандой теневиков, недалеко ушедших от самых обычных преступников. Она без колебаний рассталась бы с каждым из них - и с вожделенно пускающим на нее слюни неуклюжим кретином, и с убийцей без царя в голове, и с парочкой, прячущей за нарочитой романтикой свою моральную неполноценность…