Бег в золотом тумане
Шрифт:
духовенства.
Рамитский мулла политикой не интересуется и поэтому пользуется всеобщим уважением. Благодаря его миротворческим усилиям, психи с автоматами и пьяными выходками, здесь долго не задерживаются. Сейчас в долине остался лишь один из них. Резвон его зовут. К нашему огорчению он терроризировал именно Нагз.
Бободжон не советовал нам туда ехать:
Савсем больной он, в голова масла нет, полкишлак убежал. Лучше
Сорво иди. Кишлак Каняз-Поён знаешь? Там люди хороший, шир-
мохи,
После этого сообщения наше настроение резко упало, и мы распрощались, немного посидев, для приличия.
Проехав чуть меньше километра по разбитой каменистой дороге, мы поняли, что надо остановиться и продумать наше положение. Саид нашёл живописную полянку, окруженную ореховыми деревьями, и ловко притормозил, поразив своей виртуозностью Лейлу.
Серега сразу же попенял мне, что я забыл спросить Бободжона о Бабеке. Я ответил ему тем же. Говорить о ждущих нас впереди приключениях никто не спешил. Мы, так и не начав прения, надолго замолчали...
И без разговоров всем было ясно, что совет, в общем-то, и не нужен -- обратной дороги для нас нет! До злополучного Нагза оставалось всего пять километров. С каждой минутой он притягивал нас все больше. В конце концов было решено остановиться на этом месте, чтобы отдохнуть, поужинать, а ночью попытаться прорваться, по возможности не применяя
оружия. Чем все это закончится - никто не знал. Настроение у всех моих спутников, кроме Саида, оставалось подавленным. Лейла, видя, что я раздражен и едва сдерживаюсь, старалась
держаться вне моего поля зрения, но я чувствовал ее либо спиной, либо мое боковое зрение угадывало ее черный силуэт.
Понемногу каждый из нас нашел себе занятие. Житник, казавшийся наиболее спокойным, неторопливо приводил в порядок ружья. Закончив, он надвинул на
лицо армейскую шляпу и улегся спать под кустами алычи и барбариса. Саид с Лейлой, истощив, наконец, тематику творчества Хафиза и Хайяма, занялись приготовлением ужина.
Я же пошел к реке. Под крутым берегом, поросшим плакучими ивами, сидел Сергей и, казалось, бездумно бросал в воду камешки. Я сел рядом с ним и занялся тем же.
– - Послушай, ты недавно мне что-то о Чечне говорил, --спросил меня Сергей, не оборачиваясь.
– - Что ты там забыл?
– - Смеяться будешь! Я специализировался на поиске редких металлов, а потом золотом увлёкся. Точнее, увлекли...
Однажды Дудаев по ТВ сказал, что в Чечне золота полно. Сейф, говорит, вон тот, за моей спиной забит самородками. А у меня был один знакомый чеченец. Позвонил он, как-то летом 92-го, как раз после той телепередач и предложил на пару недель слетать на вертолёте в какой-то там район и золото поискать.
Я поехал. Приняли хорошо. На следующий день в вертушку посадили и в горы отвезли. Красиво у них там -- башни пустые, высокие, прямые! Покосившиеся могильники, забитые полумумиями, полускелетами. Огляделся я, и сразу понял: -- золота здесь нет, и в ближайшие геологические периоды не будет. Ну, думаю, хоть "ваньку
Они на блёстки слюды пялятся, языками цокают, сетуют, что очень мелкие камешки...
Мне этот цирк очень скоро надоел. В речке форель плещется, в кармане леска с крючком на палочку намотана, а я золото "ищу"!
Я им говорю: "Давайте, ребята, хватит! Поздно уже, топайте в лагерь, отдыхайтеа я с удочкой пройдусь". А они: "Нет, ты -- гость, охранять будем".
Рыбалка была сказочная! Форель на голый крючок бросалась!
Но это не мешало мне быть начеку.
***
Через пару дней наш бугор, Харон, осознав, наконец, что чеченского золота нет, и не будет, предложил сходить за ним в соседнюю Грузию. По его словам неподалеку от границы, было какое-то промышленное месторождение.
Часть чеченцев понимающе закивали головами, другая же часть, человек шесть, после небольшого обсуждения, предложили оперативный план с использованием вертолета Ми-8, отвлекающим маневром и совсем небольшим кровопролитием. В качестве тренировки они тут же устроили соревнование по стрельбе. Полюбовавшись на это безобразие, я предложил в качестве цели свой геологический молоток. Воткнул его торчком на расстоянии сто метров, а призом выставил право росписи на берёзовой ручке. Но, к великому огорчению стрелявших, никто не потревожил покой моего верного "друга"! В Грузию я не поехал, сославшись на "неизлечимый недуг". Через пару дней я был в Москве и искал работу. Вот и весь вояж! Ну что? Пошли, что ли, рыбу половим! А то после воспоминаний о чеченской форели у меня слюнки потекли...
Сергей с радостью согласился и тут - же полез в воду за рачками для наживки. Я пошел к машине, достал из кузова удочки и вернулся к реке. Очень скоро на наших куканах трепыхались четыре небольших, с ладонь, маринки.
Удовлетворившись этим, мы пошли к машине, чтобы немедленно зажарить рыбу на углях. По пути я заметил небольшую скалу с
прилепившимся сбоку деревом. Обычно около них вода вымывает глубокие ямы, в которой наверняка сидит крупняк. Вода медленно кружилась в омуте, устремляя за собой опавшие листья и пену.
Почему-то волнуясь, мы насадили наживку и стали ждать поклевки.
Сереге повезло, и он быстро вытащил форель граммов на четыреста и неплохую маринку. Я занервничал, ведь до этого самой крупной была моя рыбина! Я терпеливо ждал, и не напрасно! За следующие две минуты мне удалось вытащить одну за другой три большие маринки.
Когда я вынимал крючок из пасти четвертой, из глубины омута медленно поднялось лицо с закрытыми студенистыми веками. Вслед за головой всплыли белые вымоченные руки с пальцами, объеденными рыбой. Утопленник был в ковбойке и черных джинсах. Ноги его либо застряли в корнях росшей на берегу чинары, либо были обуты в тяжелую обувь, либо просто были