Бег в золотом тумане
Шрифт:
со мной случились три неприятности.
Расскажу по порядку: в конце мая, мне впервые в жизни доверили
документировать забой на пятой штольне. Пришел с горным мастером, как и полагается по технике безопасности. Он ломиком основательно прошелся по кровле и стенкам, заколы снял и разрешил работать. Гордость так и распирала меня: это не какие-то канавы или керн документировать, а штольню - тяжелую горную выработку, да еще, идущую по рудному телу!
И тут мне понадобился компас, чтобы замерить элементы залегания пласта. Я похлопал по карманам, посмотрел в полевой сумке -- нигде нет. Оглянулся вокруг и в ярком луче недавно снятого с зарядки фонаря увидел компас у кромки забоя. Забыл, оказывается на камешке, когда азимуты мерил.
И только я шаг ступил в сторону забоя, как с кровли чемодан упал весом килограммов триста.. Аккуратненько, на то самое место, где я только что стоял! Упал и кованым уголком карман моей штормовки оторвал... Я только и услышал звук рвущейся ткани и глухой звук - "шмяк!"
А неделей позже я делал повторные пробы на второй штольне. Часа три
ковырялся, потом поболтал немного с буровиками, которые в камере напротив бурили, и на обед пошел. Кто-то из проходчиков крупного фазана застрелил, и повариха обещала его в суп положить вместо тушенки. Когда я наслаждался его крылышком, приходят буровики и говорят:
– - Счастливый! Как только звуки твоих шагов затихли, рассечка села.
Обрушилась прямо в преисподнюю!
Но, по сравнению с третьим случаем, все это чепуха. Клянусь, до сих пор понять не могу, как остался "жить и творить"...
В общем, через неделю после обрушения рассечки спускался я с Тагобикуля. Шёл радостный, что живой и здоровый и напевал: "Синий, синий иней..."
Попутно сурков высматривал. Увидел одного и с ходу выстрелил ему в бок. Зверёк закрутился у самого обрыва! Когда он уже в него летел, я попытался схватить сурчонка. Вниз мы летели вместе! И никаких вариантов! Вниз головой с двадцатиметровой высоты! И без всяких деревьев и кустов, которые спасают в фильмах и снах...
... Но чудеса бывают! Через пару секунд свободного полета я ударился о небольшой выступ. Тут же оттолкнулся и, сделав сальто в воздухе, крепко встал на ноги в двух метрах ниже на следующий выступ! Шириной всего пятнадцать сантиметров! Это невероятно, тем более за всю свою жизнь я не сделал ни одного сознательного сальто! Я до сих пор не могу в это поверить!
– - Завтра поверишь, -- презрительно выдавил из себя Житник.
– - И
"бессмертность" свою проверишь. Болтаешь, почем зря, вместо того, чтобы о Боге подумать и о своей Душе грешной!
– - Зачем проверять?
– - расхохотался Кивелиди. Его давно уже проверили и от армии освободили. Да, Черный? По статье 26, кажется?
– - "Годен
– -
Правда, я эту статью снял, когда билет военный выстирал и новый
получил. Теперь я простое пшено перед вами, господа лейтенанты!
– - И давно в твоём скворечнике печка дымит ?
– - поднапрягшись, спросил Житник. В его голосе явно чувствовалось беспокойство.
– - Оказывается, ты не только "бессмертный", но и контуженный?
– - Ага. Параноик без страха и упрёка! Это моё естественное состояние,
когда я бодрствую. А когда сплю - превращаюсь в лунатика!
Вот такой сложный диагноз!
– - И где же ты демонстрировал себя в последний раз?
– - с сарказмом
осведомился мой лучший "друг".
Занудство Юрки, меня угнетало в сторону только что обнародованного диагноза...
– - На Кумархе, Юра, на Кумархе, --
заулыбался я, решив в полной мере удовлетворить неуёмную дотошность Житника. В 1976-ом году мы разрабатывали 10-ое рудное тело. Когда вошли в зону мощного разлома, нас чуть не снесло потоком воды. Подождали пару дней, пока вода уйдёт и дальше пошли. Но рудной жилы за разломом не оказалось. Характер и направление разлома определить не удалось: В его зоне я не смог найти ни одного зеркала скольжения.
Стою, соображаю, а в голове никаких зацепок, в каком направлении жилу искать... А проходчики сзади стоят, на мою шаткую психику давят:
"Давай, доцент шурши мозгами! Нам до конца месяца надо еще
пятьдесят метров пройти. Да не ошибись, Пифагор"...
Постучав молотком по гранитной глыбе, я понял, что гадом буду, если не оправдаю их доверия. Виртуозно завернув парочку русских слов, я пошел в палатку изучать погоризонтные планы и планы опробования. Заснул далеко заполночь, так и не решив, в какую сторону поворачивать. А утром прихожу в забой и вижу: проходчики влево повернули и второй блок уже отбуривают.
Я к ним бросился, руками размахиваю...
– - Кто велел, вашу мать!!?
– -
– - Как кто!!? Ты же сам ночью приходил и велел влево "рельсы" гнуть!
Ну, думаю, и хрен с вами, надо же куда-то поворачивать... Расстроенный, поднялся в палатку, смотрю: на моей чертежной доске лежит погоризонтный план. И аккуратно кнопочками приколот! А я помню, что перед сном убирал его в тубус! Подлетаю к столу и глазам своим не верю:
этот неподдающийся участочек со злополучным разломом отрисован на плане полностью! И жила, и секущий ее разлом. И, даже стрелочки нарисованы, указывающие на левое крыло сброса. Вот так дела! Во сне творил по наитию. И все точно. И на штольню во сне же потом спустился, и распоряжения проходчикам отдал. Через пять отпалок снова на потерянную жилу вышли. С тех пор ко мне обращались не иначе, как Пифагор...