Бег вслепую
Шрифт:
— Все равно ты не поверишь мне, что бы я ни сказал, — так зачем зря стараться?
Тут он был прав.
— Мне хотелось бы прояснить некоторые моменты. Откуда ты узнал, что я собираюсь встретиться с Джеком Кейзом у Гейзера?
— Когда ты звонил в Лондон, используя открытую радиосвязь, то должен был ожидать, что тебя может кто-нибудь услышать, — сказал он.
— Так, значит, ты подслушал мой разговор и отдал указания Кенникену?
Он наполовину повернул голову.
— А почему ты думаешь, что Кенникен не мог все услышать сам?
— Не спускай глаз с дороги, — бросил я резко.
— Хорошо, Стюарт, — сказал он. — Нам не о чем спорить. Я все признаю. Ты был прав целиком и полностью. Но это не принесет тебе большой пользы, ты никогда не выберешься из Исландии. — Он кашлянул. — Что меня выдало?
— Кальвадос.
— Кальвадос! — повторил он в недоумении. — Что, черт возьми, это означает?
— Ты знал, что Кенникен пьет кальвадос. А об этом было известно только мне одному.
— Понимаю! Вот почему ты спрашивал Таггарта об алкогольных пристрастиях Кенникена. Я никак не мог понять, в чем здесь дело. — Его плечи заметно обвисли, и он произнес задумчиво: — Надо же, такой пустяк! Ты прикрываешь себя со всех сторон, обучаешься в течение многих лет, создаешь себе новую личность — новую индивидуальность — и думаешь, что находишься в безопасности. — Он медленно покачал головой. — А затем тебя выдает такой пустяк, как бутылка кальвадоса, которую на твоих глазах один человек выпил много лет назад. Но этого конечно же было недостаточно?
— Это заставило меня призадуматься. Разумеется, сюда добавились и некоторые другие факты. Линдхольм, например, который поджидал меня в нужном месте и в нужное время, но это могло быть простым совпадением. Я не давал своим подозрениям вырваться на поверхность, пока ты не послал Филипса в Асбьюрги, что было большой ошибкой. Тебе следовало послать Кенникена.
— Его не оказалось под рукой в нужную минуту. — Слейд прищелкнул языком. — Мне следовало все сделать самому.
Я мягко рассмеялся.
— Тогда сейчас ты был бы там, где находится Филипс. Возблагодари свою судьбу, Слейд. — Я посмотрел через лобовое стекло, а затем нагнулся вперед, чтобы проверить положение его рук и ног и убедиться в том, что он не собирается меня перехитрить, убаюкивая мирной беседой. — Я полагаю, когда-то был человек по имени Слейд.
— Мальчик, — ответил Слейд. — Мы нашли его в Финляндии во время войны. Тогда ему было пятнадцать. Его родители были англичане, и они оба погибли во время налета наших штурмовиков. Мы о нем позаботились, а позднее появилась его замена — я.
— Что-то вроде Гордона Лонсдейла, — сказал я. — Меня удивляет, как тебе удалось пережить проверки после того переполоха, который вызвало дело Лонсдейла.
— Меня тоже, — произнес он мрачно.
— Что случилось с молодым Слейдом?
— Возможно, Сибирь. Но я так не думаю.
Я тоже так не думал. Молодого Слейда, должно быть, хорошенько допросили, а затем, узнав всю его подноготную, скрыли в земле в какой-нибудь анонимной яме.
Я спросил:
— Как твое имя — я имею в виду настоящее, русское имя?
Он рассмеялся.
— Ты знаешь, я его уже почти забыл. Я был Слейдом лучшую часть своей жизни, и это продолжалось так долго, что порой моя прежняя жизнь в России кажется мне сном.
— Перестань! Никто не забывает своего имени.
— Я думаю о себе как о Слейде, — сказал он. — И считаю, что нам следует придерживаться этого имени.
Я увидел, как его рука зависла над кнопкой ящичка для перчаток.
— Тебе лучше сосредоточиться на вождении, — произнес я сухо. — Единственное, что ты можешь найти в ящичке для перчаток, это быструю, легкую смерть.
Не проявляя слишком большой спешки, он убрал свою руку и вернул ее на рулевое колесо. Я заметил, что его первый страх уже прошел и к нему вернулось самообладание. Мне следовало еще больше усилить свою бдительность.
Мы приблизились к повороту, ведущему на озеро Сингваллаватн и к дому Кенникена через час после того, как покинули Рейкьявик. Наблюдая за Слейдом, я увидел, что он собирается проехать мимо, поэтому сказал:
— Это не смешно, Слейд, ты знаешь путь.
Поспешно нажав на тормоза, он свернул направо, и мы запрыгали по дороге, которая стала еще хуже. Насколько я помнил, по своей ночной поездке с Кенникеном по этой же самой дороге, дом находился примерно в пяти милях от поворота. Я наклонился вперед и одним глазом смотрел на спидометр, другом на окружающий пейзаж, чтобы не пропустить что-нибудь знакомое, а остаток своего внимания уделял Слейду. Человеку в моем положении было бы неплохо иметь три глаза, но мне пришлось удовольствоваться двумя.
Я заметил вдали нужный мне дом или, по крайней мере, что таковым считал, поскольку видел его перед этим только в темноте. Я приставил пистолет к шее Слейда.
— Ты проедешь мимо, — сказал я. — Ты не должен ни повышать скорость ни притормаживать — ты просто поедешь в том же темпе, пока я не прикажу тебе остановиться.
Когда мы проезжали мимо ответвления дороги, ведущей к дому, я посмотрел на него краем глаза. Он остался примерно в четырехстах ярдах в стороне от нас, и теперь я был абсолютно уверен в том, что это то самое место. Я в этом убедился, когда увидел впереди и слева от нас лавовый гребень, возле которого у меня произошла встреча с Джеком Кейзом. Я похлопал Слейда по плечу.
— Немного дальше слева ты увидеть ровное место, которое расчистили при прокладке дороги. Остановишься там.
Я пнул ногой дверь и громко выругался так, словно больно ударился. Все, что я хотел сделать, это произвести как можно больше шума, чтобы заглушить щелчок обоймы, извлеченной мною из пистолета, и лязг затвора, который я передернул чтобы достать из ствола патрон. Данная процедура оставила меня безоружным, и мне не хотелось, чтобы Слейд об этом узнал. Я собирался нанести ему сильный удар рукояткой пистолета, а сделать это заряженным оружием все равно что добровольно напроситься на тяжелое ранение в живот.
Он съехал с дороги и еще до того, как машина успела остановиться, я сделал резкое рубящее движение, ударив его рукояткой сбоку по основанию шеи. Он издал слабый стон и упал вперед, а его ноги скользнули по педалям. На один тревожный момент машина рванулась вперед, но затем двигатель заглох и наступила полная тишина.
Я сунул руку в карман и, вставив в пистолет полную обойму, дослал в ствол патрон, после чего осмотрел Слейда с близкого расстояния. То, как я с ним обошелся, вполне могло привести к перелому шеи, но я обнаружил, что его голова свободно покачивается из стороны в сторону, и он просто оглушен. Я удостоверился в этом, с силой сжав его руку в том месте, где пуля пробила ладонь. У него не дрогнул ни один мускул.