Бегемот
Шрифт:
Алек от неожиданности подпрыгнул: кто-то крепко схватил его за руку — оказывается, Бауэр. Он украдкой кивнул на пару германских солдат, пробирающихся по кофейне. Солдаты двигались от столика к столику, сверяя лица сидящих с фотографией, которую несли с собой.
— Надо уходить, Фриц, — шепнул Бауэр.
— Да это не про нас, — отмахнулся Алек. Фотоснимков с его лицом не существовало в природе.
Их встревоженное перешептывание не укрылись от Мэлоуна; он тоже обернулся и, завидев солдат, перегнулся через стол и шепотом спросил:
— Если
Алек начал было доказывать, что уходить не стоит, и тут один из солдат насторожился. Глянув на фотографию у себя в руках, он направил взгляд на Алека. «Не может быть», — пронеслось в голове у престолонаследника. И тут он понял, что солдат смотрит вовсе не на него, а на Бауэра.
•ГЛАВА 21•
— Вот глупец, — прошептал Алек, имея в виду себя.
Конечно, германцы сразу же определили личности всех беглецов. И Бауэр, и Хоффман, и Клопп принадлежали к дворцовой гвардии, и фотоснимки прилагались к их личным делам. Просто Алек как-то упустил из виду, что обычные люди тоже могут стать объектом охоты.
Он с отчаянием оглядел кофейню. Еще два германских солдата стояли у двери, а других выходов отсюда не наблюдалось. Те двое, что обнаружили Бауэра, оживленно меж собой переговаривались, поминутно поглядывая на их столик.
Тем временем Мэлоун, откинувшись на спинку стула, непринужденно заметил:
— Там сзади есть дверь в проулок.
Алек всмотрелся, но не разглядел ничего, кроме матово сияющего экрана.
— Ганс, при вас есть нож? — спросил он тихо.
Бауэр, сунув руку в карман, кивнул.
— Не беспокойтесь, господин. Я их отвлеку, а вы в это время скроетесь.
— Нет-нет, Ганс, мы скроемся вместе. Дайте мне нож, а сами держитесь сзади.
Бауэр нахмурился, но оружие передал. Германцы подали знак своим соотечественникам у входа. Пора.
— Завтра в полдень у Голубой мечети, — сказал напоследок Алек, подхватывая свою феску.
Вскочив, он через столики метнулся к светящемуся экрану.
Под быстрым росчерком ножа бумага с треском лопнула, обнажив за собой крутящиеся шестерни и газовые фонари. Полу ослепленный ярким светом, Алек рванулся сквозь декоративные волны, опрокинув при этом большой жужжащий аппарат. Руку обожгло прикосновение к раскаленному светильнику (на ладони теперь точно будет отметина), который грохнулся на пол, стрельнув осколками стекла и змеистыми языками открытого пламени.
Вокруг стоял заполошный гвалт: запах газа и горящей бумаги вызвал в толпе панику.
— Дверь, господин! — крикнул Бауэр.
У Алека перед глазами мельтешили огненные блики. Бауэр схватил его и поволок, то и дело оступаясь на россыпи мелких механических деталей и кусках стекла.
Под ударом ноги дверь распахнулась куда-то в темень, обдав благостной прохладой горящую огнем ладонь. Алек кинулся за Бауэром, попутно стараясь проморгаться.
Переулок оказался чем-то
Где-то за спиной стукнула распахнутая дверь. В переулке грохнул выстрел, просвистевшая над головой пуля выбила фонтанчик пыли из древних камней.
— Сюда, господин! — рыкнул Бауэр, рывком утаскивая Алека за угол.
По улице уже суматошно неслись люди, опрокидывались в сутолоке столы и лотки. Наверху шумно открывались ставни, а от стен эхом отражались разноязыкие крики и ругань.
Хлестнул еще один выстрел; в это время Алек вслед за Бауэром забежал в узкий проход между двумя зданиями. Шлепая ботинками по сточному желобу, который тянулся как раз посередине этого безлюдного переулка, они бежали, время от времени подныривая под своды низких каменных арок.
Этот проход не выводил ни обратно на Большой базар, ни на какую-либо улицу пошире. Он причудливо извивался, повторяя траектории шипящих спиралей паровых труб и змеящихся кабелей. Лишь неверный отблеск луны освещал брусчатку мостовой. В общем, вскоре они потеряли всякие ориентиры.
Стены здесь покрывала путаница слов и букв, написанных мелом; можно было различить и арабский, и греческий, и еврейский алфавиты, не считая совсем уже незнакомых символов. Алек с Бауэром как будто очутились в совершенно ином, более старом городе, спрятанном внутри нынешнего Стамбула, где германцы расширили проезжую часть и тротуары, заполонив все, что можно, стальными машинами.
На очередном повороте бежавший впереди Бауэр резко притормозил. Над ними маячил огромный, в шесть этажей, шагоход с длинным и гибким туловищем, похожим на вздыбленную змею. По бокам выступали громадные руки. Обращенная к ним водительская кабина выглядела как женское лицо, взирающее молча и совершенно бесстрастно.
СКВОЗЬ ЭКРАН
— Фольгер мне о них рассказывал, — прошептал Алек. — Железные големы. Стерегут мир между разными районами.
— На вид пустой, — настороженно определил Бауэр. — И моторы вроде как не работают.
— Может, он здесь просто для блезира. Что-то и оружия у него не видно.
Тем не менее было в этой махине что-то величественное, будто бы они смотрели на статую какой-то древней языческой богини. Гигантское лицо в вышине словно хранило потаенную улыбку.
Откуда-то издали до слуха донеслись приглушенные крики, и Алек отвел от машины взгляд.
— Надо бы где-нибудь затаиться. — Бауэр, недолго думая, указал на низкий проем в стене проулка, по соседству с зарешеченным окном.