Беги, а то заколдую!
Шрифт:
Видимо, бургомистр оценил все возможности для карьеры, которые ему дает мелькание в новостях, и решил использовать идущий в руки повод.
Счет к Горни рос на глазах, ибо целый час Нат ломал себе язык корявым орочье-эринеттским и терпел градоправителя, который цепко держался за локоть «путешественника», масляно улыбался, попадая в каждый кадр, и, по всей видимости мысленно поздравлял себя с переназначением, а городок – с будущим превращением в туристическую достопримечательность. Вишенкой на торте стало блюдо с сырым, тонко порезанным мясом, крепко посыпанным перцем, которое поставили
– Вы, наверное, очень соскучились по кухне вашей родины, – участливо сказал бургомистр, и все три десятка участников завтрака выжидательно уставились на Ната как на двухголовое чудище, которое вот-вот их развлечет.
Вудхаус, как любой эльф, предпочитал мясо и птицу не употреблять – не очень приятно есть тех, с кем можешь, пусть на примитивном уровне, пообщаться. Он любил лечить зверей, а не есть их. Но эльфы были детьми природы, а природа – это не только травоядные, но и хищники. И эльфы были дуальны: они жили в гармонии с природой, но при этом охота была в их традиции и считалась высоким искусством, ограниченным множеством правил. Убийство молодняка и самок, охота ради развлечения сурово карались.
Однако ни один эльф не отказался бы от мяса в походе или будучи голодным.
На студенческой практике Вудхаус ел вещи и похуже, поэтому он, на мгновение подняв глаза к потолку, словно там мог увидеть хихикающую Эби, схватил первый кровоточащий кусок и сунул в рот. А затем, артистично порыкивая для достоверности и ухитряясь флиртовать с дочкой бургомистра (видимо, у леди были весьма специфические вкусы, ибо она мечтательно вздыхала и поощрительно улыбалась, глядя, как Нат голыми руками рвет мясо), доел все, что ему дали. Что же, во всем этом позоре был и свой плюс – подобную маскировку не раскрыл бы и магистр Корнелиус.
Попрощавшись с гостями, журналистами и взволнованной дочкой градоправителя, Натаниэль с облегчением сел в паромобиль и выехал за границы города в сторону гор. Там он быстро нашел следы мобиля Эбигейл, уходящие с закончившейся дороги и очень заметные на нетронутой растительности горной долины.
Паромобиль пришлось оставить на второй день – точнее, он сам остался в горной речке, которую Эби нужно было пересечь, чтобы продолжить движение к долине. Разглядев, что противоположный берег – это сплошь валуны, по которым мобилю не проехать, гномка махнула рукой и решила, что вытащит механизм на обратном пути.
А пока не стоило терять времени – Вудхаус уже давно должен был проснуться и наверняка направился за ней. Жаловаться королеве он точно не побежит, не тот характер, а вот догнать и настоять на своем вполне может.
И лучше будет, если Эби встретит его как триумфатор, с пучком волос проклятых пегасов в кулаке, а не как жалкая неудачница, трясущаяся при виде крылатого коня.
Горни поправила две косы, плотно облегающие голову, вскинула на спину рюкзак, еще раз шепнула самолично изобретенному магическому компасу «Долина Пегасов», и тот скорректировал положение стрелки.
Гномка посмотрела на горы, которые вставали перед ней, касаясь облаков, и со вздохом поскакала вперед, перепрыгивая с одного валуна на другой. Она не боялась походов и ночевок
Дорога предстояла длинная и скучная, а мысли от прыжков перемешивались в голове, и наверх всплывали неожиданные воспоминания. Например, о том, как Эби увидела Вудхауса в первый день занятий в академии. Высокий, белокурый, изящный, он словно летел, а не ступал по земле, а вокруг него вились его прихлебатели, дружки и почитательницы.
Рядом с нею всегда тоже были подруги-гномки и друзья-гномы, но это ведь совсем другое!
Конечно, в ее семье давно знали, что отпрыск Вудхаусов, этих эльфийских выскочек и подлецов, пойдет обучаться на один курс с папиной бусинкой и самой талантливой девочкой на свете Эбигейл. И семейству Горни неизменно передавали, как Вудхаусы возмущаются тем, что их «золотому мальчику и редкой умнице не повезёт учиться вместе с неотёсанной гномкой».
Поэтому при встрече на площади перед учебным корпусом Эби и Натаниэль не удивились и друг друга тщательно проигнорировали.
Это получалось делать ровно до того момента, как кузина Эбигейл, громогласно возмущаясь, передала ей, что Вудхаус кривит нос и заявляет, что академия пропахла кузней и дымом, а недоучка Горни вылетит, не сдав и первый экзамен. Правда, сильно-сильно позже выяснилось, что говорил не Натаниэль, а его дружок, а Белоручка просто молчал и кивал, еще позже – что Вудхауса там вообще не было, но процесс было уже не остановить.
– Это мы еще посмотрим, кто вылетит, – буркнула Горни, мгновенно разъярившись. И при следующей встрече перед лекцией громко позвала, заставив аудиторию затихнуть.
– Эй, Вудхаус!
– Что вам, леди? – притворно-вежливо отозвался этот лицемер.
– Говорят, ты считаешь, что гномы не способны к магии, – проговорила она.
– В кузнях у вас получается лучше, – равнодушно и слегка удивленно согласился эльф.
– Так вот, – она еще повысила голос. – Предлагаю пари. Если я закончу академию с лучшим баллом, чем у тебя, ты публично признаешь, что гномы лучше эльфов в магии!
Он оскорбительно оглядел ее и бросил, отворачиваясь:
– Я не спорю с девчонками.
– Так и скажи, что струсил, – фыркнула она. – Неужели хваленые Вудхаусы – трусы?
Раздался шум и гул, но эльф только покачал головой и невозмутимо, к разочарованию Эбигейл, сел за стол.
Однако известие о предложенном пари и отказе Вудхауса катилось по академии, а затем и по городу, обсуждалось в знатных домах на выходных. Папа Горни на воскресном обеде хлопал дщерь по плечу и громогласно хвалил, что она утерла нос выскочкам.
А в понедельник Вудхаус перед лекцией объявил, что согласен на пари. И пусть потом Эбигейл случайно услышала, как его кузины обсуждали шепотом, что его заставил отец – дабы не уронить честь Вудхаусов. Она просто не поверила этому – ее папа никогда ничего ей не запрещал и не заставлял. Она же его обожала и хотела радовать постоянно. Собственно, и место придворного мага ей было нужно, чтобы порадовать папу.