Беглец
Шрифт:
Водитель говорит злобно, с наездом. Парень непонимающе хлопает глазами. Потом, наконец, замечает бритую женщину на переднем сиденье. И без разбега начинает хохотать. Громко и самозабвенно, захлебываясь и стукаясь подбородком о свои острые коленки в черных джинсах, торчащие буквой «М».
Водитель какое-то время удерживает на лице недовольное выражение. Но вскоре ноздри его начинают подрагивать, и он тоже принимается ржать, издавая что-то нечленораздельно нецензурное.
Женщина нерешительно улыбается. Бесцветные обветеренные губы раздвигаются едва-едва, точно она очень давно этого не делала. Женщина трогает их пальцем, будто не верит. Вздыхает. И улыбка гаснет.
– Стой! Стой, брат, тормози! – вдруг сквозь смех выкрикивает парень.
– Чё, живот прихватило?
– Да не. Вон мужик стоит. Давай посадим. Места хватит. Я подвинусь.
– Ну если он тоже скинхэд, – водитель, продолжая ржать, жмёт на тормоза.
– То что? – неожиданно вклинивается женщина. – Тоже побреешься, чтоб не выделяться?
Это звучит слишком резко, явным диссонансом. Водитель неприязненно на нее косится и сквозь зубы произносит:
– Высажу всех троих нах.
Мужчина открывает заднюю дверь, быстро оглядывает салон, потом открывает переднюю.
– Пересядьте назад, вам там легче поместиться, чем мне.
Женщина пожимает плечами, но не возражает. Выходит из машины, берется за ручку к двери, возле которой скрючился парень.
– Не-не, – вмешивается мужчина. – Обойдите. Он застрянет, если подвинется. Только под машины не угодите.
Слова он сопровождает жестами, напоминающими то ли регулировщика на светофоре, то ли самурая с мечом. Дождавшись, пока женщина усядется, он молниеносно ныряет на переднее сиденье, щелкает замком ремня и машет рукой:
– Поехали. Только пристегнись сначала.
– Тут постов-то нет.
– Поэтому ты хочешь вылететь башкой через лобовое стекло? Твое право. Только я не хочу на это смотреть. Так что пока я в твоей машине, будешь соблюдать правила.
– Вот именно, в МОЕЙ машине. Моя тачка – мои правила.
Пассажир поворачивается к водителю и молча смотрит на него. Тот пару раз моргает, сглатывает и нащупывает ремень. Промахивается мимо гнезда. Потому что продолжает зачем-то глазеть на пассажира. Мужчина накрывает его руку своей и вставляет ремень в крепление одним точным движением.
– Поехали.
– Куда? – на автомате спрашивает водитель.
Мужчина улыбается гагаринской улыбкой и машет рукой.
– Вперёд!
Потом с наслаждением откидывается на спинку, вытягивает ноги и снимает кепку. Под кепкой тоже бритый череп.
По машине пролетает тихий вздох. Но никто ничего не произносит.
3.
Он проснулся рывком, будто нырнул в чёрную прорубь. Он всегда просыпался так последние четыре года два месяца и шестнадцать дней. Не шевелясь, приоткрыл глаза и оценил обстановку. Машина стояла у отделения полиции, взгляд сразу выхватил из темноты самое важное – синюю вывеску, подсвеченную фонарем.
Водилы на месте не было. Не зря он сразу показался ему мутным.
Двое попутчиков по-прежнему сидели сзади. Старая девочка напряжённо спала, уткнувшись бритым черепом в стекло. Богомол таращился в окно прозрачными глазами деревенского дурачка и шевелил губами. Неопасные.
Водила и полиция. Он неслышно отстегнулся и дёрнул дверь. Заперто. Чувство опасности окатило с головой, как ведро ледяной воды. Он стал очень спокойным и очень быстрым. Секунда – проверить остальные двери. Другая – обшарить бардачок в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы высадить окно. Ничего тяжелее пачки презервативов. Мудила. Третья:
– У тебя гриндера со стаканами?
– Что-что? – богомол хлопнул девичьими ресницами.
– Вставки железные в носах есть?
– Да-да, все время о них пальцами ушибаюсь, когда…
– Скидывай один. Живо. Да не моргай. Видишь табличку? Водила отправился сдавать нас в полицию.
– Но почему? – встряла проснувшаяся старая девочка. – С чего вы взяли?
– Логика. Хочешь проверить? Оставайся. Ты до второго пришествия будешь свои шнурки разматывать?! Давай резче!
– Да они длинные…
– Зачем? Что вообще…? – продолжала бухтеть бритоголовая.
Он, наконец, содрал с богомола ботинок, надел на кулак и двумя ударами вышиб лобовое.
– Что вы…? – с голосе девочки зазвенела паника.
Но он уже выбирался на капот, метнув говнодав в длинные руки парня.
– Сейчас дементоры слетятся. Советую побыстрее свалить в туман.
Он рванул по безлюдной улице, свернул за угол, перескочил через бескрайнюю лужу и приземлился у светофора. Красный. Машин не было. Но он все равно остановился.
Топот за углом. Он развернулся навстречу опасности. Но это оказались его комические попутчики. Тетка, мелкая, как подросток. И подросток, высотой до второго этажа. Этот дурачина бежал, прихрамывая, а ботинок свой прижимал к груди, как младенца. Хотя, может, не такой уж и дурачина. Ведь бежать на одной ноге явно быстрее, чем завязывать эти километровые шнурки.
Зажегся зеленый, и беглец бросился дальше. Те двое топали следом.
Он к этому привык с детства. Сколько раз бывало. Рванешь через двор за красивой девчонкой, а за тобой весь класс бежит, будто их звали.
Вот и этих он не звал. Но и прогонять не стал. Пожалел. Проблемы с полицаями никому не нужны. А с ним их шансы уйти явно выше.
Он свернул во двор и нырнул в незапертый подъезд. Влетел на последний – второй – этаж. Отсюда отлично просматривалась улица, по которой они бежали.
Пыхтя и отдуваясь, низкая и длинный поднялись следом.
– И что мы тут делать будем? – спросила она таким недовольным тоном, будто ее пригласили в кабаре на Монпарнасе, а привели в воняющий кошками подъезд.