Беглец
Шрифт:
Йарра еле сдержалась, чтобы не заорать от гадливости, пока побиралась через этот мертвенно-бледный водопад. Корни, словно живые, невзначай оплетали руки и ноги, один особенно мерзкий отросток обмотался вокруг шеи, и слегка придушил. Арахнида, трясясь от отвращения, пробилась дальше, и вдруг замерла.
Она находилась в самом начале огромного грота, купол которого терялся где-то в полумраке высоко вверху, и служил полом для самых нижних ярусов Замка. В гроте было светло. Мягкое свечение распространялось вокруг от шаровидных грибов, устилавших пол и стены грота. Представшая перед девушкой картина была удивительна. В основном грибы источали
Было что-то чарующее в мягких красках свечения, которые без резких границ перетекали один в другой. Причем сияние вокруг грибов слегка пульсировало, отчего создавалось явственное ощущение, что она находится рядом с самим сердцем Холма, которое бьется в ровном ритме. Йарра поняла, что находится у самого главного узла таинственной силы, породившей Урочище. Световая пульсация, пробегавшая по полу и стенам грота, навевала ощущение близости дремлющей силы.
Исследовательница подземелья двинулась вперед, стараясь не наступать на грибы, и вновь с восхищением вздохнула. С каждым шагом что-то менялось в цветовой гамме вокруг. Неспешные волны прокатывались по световому ковру, заставляя цвета и краски смешиваться и вновь обособляться. Появились фиолетовые кольца и огненно красные шары, двигавшиеся по стенам параллельно йарриным шагам.
Пораженная догадкой, Арахнида остановилась и замерла. Тут же краски вокруг стали не торопясь приобретать первоначальный вид. Стоило двинуться вперед, как смешение цветов продолжилось. Йарра из озорства подпрыгнула высоко вверх, и вдруг белым пламенем полыхнул купол над головой, а по полу пробежала конвульсивная черная волна. Затем вновь начался танец мягких соцветий. Теперь волны смешения распространялись по пещере во все стороны от бредущей двуногой фигурки, словно волны от брошенного в воду камня.
Все это полностью поглотило внимание, и она не заметила, как оказалась среди неподвижных человеческих фигур. Йарра испуганно замерла, но тут же поняла безошибочным инстинктом, что перед ней неживые изваяния.
Кто установил их посреди светящегося грибного моря, сказать было невозможно.
Одно было несомненно. Это сделал настоящий мастер. Фигуры из глины или какого-то другого пластичного материала были пугающе похожи на живых людей. Впрочем, на людей ли?
Йарра никогда не видела живых Арахнид, но что-то в ней говорило — она видит истинных почитателей той силы, которая разлита вокруг. Вряд ли сложный символизм автора изваяний придал лицам одновременно законченную красоту, и полное отсутствие мимики.
Лица были пугающе отстраненными, словно их обладатели не замечали мира вокруг себя, поглощенные некими процессами, идущими в них самих. И это при том, что ни одна статуя не изображала покоя. Все они были изображениями Арахнид, совершавших какие-то немыслимо сложные движения.
Одна статуя балансировала на левой ноге, раскинув руки и странно вывернув шею. Лицо ее смотрело прямо себе за спину, да еще и внаклонку. Другая словно бы готовилась прыгнуть куда-то вбок, присев на корточки, заведя руки назад в положение, при котором у обычного двуного лопатки наверняка вывернулись бы из спины, разрывая связки. Третья стояла на одной руке. У четвертой нога была переброшена через плече за спину, да еще и слегка касалась пальцами пола.
Йарра медленно
Пытаясь разобраться в произошедшем, девушка подошла поближе, чувствуя, что весь недавний опыт, приобретенный с момента погружения в Урочище, требует немедленного бегства. Женщина, обнаженная, как и все остальные древние сектанты, стояла свободно и раскованно, глядя в какие-то бездны, разверзнувшиеся перед ней. Йарра пожала плечами, и собиралась было отойти, как вдруг снова накатила жуть.
Инстинктивно девушка вытянула вперед ментальный щуп, стараясь понять замысел существа, вызвавшего тревогу. В следующее мгновение Йарра невольно почесала за ухом жестом Грыма, выражавшем крайнюю степень изумления. Перед ней была фаланга, вернее, самая крупная ее разновидность, сольпуга. Родная сестра той, что сторожила вход в это царство мягкого света.
Вернее, конечно, перед ней была статуя. Но стоило закрыть глаза, или как следует расслабиться, как возникало явственное ощущение черной злобы и голода, которое распространяли вокруг себя фаланги.
Это ощущение нельзя было спутать ни с холодно-оценивающим взглядом сидящего в засаде богомола, ни с направленной волной цепенящего ужаса, которым объявляли о своем присутствии пауки-смертоносцы.
Как неведомому мастеру удалось вложить в эту фигуру то, что сейчас чувствовала тренированная психика Йарры?
На миг девушке стало жутко. Представилось: сейчас тонкая глиняная корка осыпется, и на жертву бросится самая настоящая голодная сольпуга. Справиться с этой туповатой и свирепой тварью на открытом пространстве у Йарры не было ни малейшего шанса. Но накативший липкий страх отступил, дав место немому изумлению.
И когда затылок вдруг свело от ощущения незримого присутствия крупного хищника, она уже не очень удивилась. Девушка покрепче зажмурила глаза, с трудом заставила сведенное судорогой тело расслабиться, и попыталась прощупать наблюдавшего за ней гиганта. Без сомнения, это была личинка муравьиного льва, страшный и опасный противник. Йарра набрала в грудь побольше воздуха, и медленно повернулась… На нее смотрело бесстрастное лицо изваяния, скрученного в нелепой позе, словно мускулистый двуногий решил вдруг подражать языку танцующего пламени, да так и застыл навеки. Эманации исходили от него. Пришлось вновь почесать за ухом, и медленно сдвигать ментальный щуп, ловя мимолетные ощущения, исходящие от других истуканов.
Перед ней были стрекозы и муравьиные матки, жук плавунец и несколько других тварей, о существовании которых Йарра даже не подозревала, и чьи пугающие эманации вызывали не менее сильный страх.
Неведомый художник словно бы оживил неясным образом скульптуры, сделав из двуногих по внутреннему содержанию самых настоящих Порченых. Но зачем?
Йарра отошла от скульптурной группы, и задумалась. Внимание отвлекли появившиеся муравьи. Они несли в лапках комья какой-то дурно пахнущей грязи. Муравьев было удивительно много, и девушка запоздало испугалась, что может попасться им на обед. От целой лавины этих проворных и довольно сообразительных тварей ей было не уйти, реши они вдруг поохотиться.