Беглецы из ниоткуда
Шрифт:
Не искушенный в такого рода делах, он просто не обратил внимания на укрепленную над дверью маленькую передающую камеру, а потому и не понял, что и его визит, и все, что он тут делал, было записано на видеокристалл.
Он вышел, запер дверь в соответствии с инструкцией и торопливо покинул место, в котором ему, с точки зрения Функа, вряд ли следовало находиться.
Время еще оставалось. Значит, гимнастику делать придется. Вот насчет веселой комедии Юрий был не уверен. Он честно попытался посмотреть ее, одну из богатого собрания Функа, но вряд ли смог бы потом рассказать, что в ней смешного и вообще – что происходило на экране.
Следует, однако, заметить, что никто его об этом и не спрашивал.
– Выньте все из карманов, Юрий, – сказал доктор Функ. – И прежде всего – все металлическое, снимите все эти побрякушки, цепочки, а тут у вас что – медальон? Его тоже долой. Не бойтесь, с ним ничего не сделается. Что в нем, кстати: портреты родителей? Прядь волос любимой женщины? Ну-ну, не бойтесь, я не стану открывать, пусть ваши тайны останутся сокровенными. А там у вас что? Телефон? Давайте его сюда. Еще электроника? Кладите на стол, если хотите сохранить их в порядке: сейчас тут, возможно, завихрятся такие поля, что все эти штучки если и не сгорят, то уж наверняка собьются с настройки…
Он был суетливо-многословен, профессор, потому что волновался. Вот уже сколько времени он готовил Юрия к работе, настраивал его, приводил в нужное состояние – и вот сегодня, как ему показалось, можно наконец предпринять серьезную попытку связи. Функ умолял все высшие силы, чтобы сеанс удался: он чувствовал, что силы уходят вместе со временем, и знал, что если установить сколько-нибудь прочную связь с кораблем не удастся ему, то никто другой этого и подавно не сделает, потому что ни один из всех прочих не шел этим путем – единственно перспективным, в чем доктор Функ был более чем уверен. Сеанс просто не имел права завершиться неудачей; именно поэтому физик очень тщательно следил за каждой мелочью – в том числе и за содержанием карманов своего ассистента.
Юрий послушно опустошил все карманы и для верности даже вывернул их. Функ удовлетворенно кивнул:
– Очень хорошо. Теперь скажите: как вы себя чувствуете? Вы совершенно спокойны? Уверены в себе?
Он мог бы и не спрашивать об этом: все необходимые (и даже многие сверх того) психофизические тесты были им проведены – вместе с тем врачом, что и привел Юрия к Функу. Тесты заняли несколько часов, все время после прогулки, и результаты профессора вполне устраивали. Но все же задать эти вопросы перед самым началом работы было нужно: психический мир человека подвергается множеству влияний, случайных, а то и намеренных, и поддерживать его в должном состоянии сколько-нибудь продолжительное время очень нелегко.
– Профессор, откровенно говоря, я не совсем…
Функ, разумеется, знал, какие слова прозвучат за этим вступлением.
– Вы не совсем понимаете, что должны делать, не так ли? Вы у меня уже достаточно долго, и до сих пор я так и не объяснил вам, в чем же заключается моя система связи, как она работает – и тому подобное. Это вы хотели сказать? Не так ли?
Юрий только кивнул.
– Все так и должно быть, Юрий. Я с самого начала сказал вам: вы будете узнавать все по мере надобности. Так оно и происходило, только информацию вы получали рассредоточенной, так что усваивали ее, сами того не замечая. Не так, как усваивают хлеб, а скорее так, как дышат воздухом. Вас готовили к работе, но так, что вы сами этого не замечали. А вот сейчас пришла пора.
Функ улыбнулся, и глаза его провалились куда-то во множество морщин, возникших на лице, словно там внезапно началось горообразование.
– Обещаю вам, уважаемый Юрий: пройдет, быть может, час, быть может, несколько больше или меньше, – и все станет для вас ясным.
Чуть помедлив, он честно признался:
– Если нам повезет. – И тут же, без перерыва, задал вопрос: – Итак, вы готовы?
Юрий снова кивнул. Но ему показалось, что этого мало, и он произнес вслух:
– Я готов.
– Очень хорошо, – сказал Функ, все еще улыбаясь. Потер руки, словно от удовольствия. И повторил, став вдруг совершенно серьезным: – Очень хорошо. В таком случае – идемте.
В этом помещении за железной дверцей Юрий уже был всего лишь несколько часов тому назад. Но постарался как можно естественнее удивиться:
– Это вы мне еще не показывали. Что у вас тут?
Функ, широко поведя рукой, сказал:
– Вот здесь и помещается мой центр связи. Сверхдальней связи. Остальное поймете по ходу действия.
Повернулся к врачу:
– Доктор, это кресло – ваше. Отсюда вы сможете с удобствами наблюдать за ним. А пока – подключайте его к компьютеру.
И снова – Юрию:
– Садитесь. И постарайтесь устроиться поудобнее. Это не сложно. Кресло умное.
И в самом деле, не успел Юрий как следует усесться, как устройство для сидения – иначе это было не назвать, – едва слышно загудев, зашевелилось под ним, и уже через секунду-другую Юрию стало казаться, что он очутился в невесомости и совершенно не давит больше на сиденье, а просто висит в воздухе. На самом же деле это кресло просто идеально подстроилось под очертания его фигуры и перестало причинять даже малейшие неудобства – те, что не ощущаются сознанием, но тем не менее воздействуют на его работу. Даже датчики, к которым кресло его подключило, не вызвали никаких отрицательных эмоций. Юрий успел лишь подумать мельком, что в таком кресле можно прекрасно выспаться; однако Функ не оставил ему шанса испробовать эту идею на практике.
– Нет, – сказал он, – спать вам пока еще не следует. Вы должны целиком сосредоточиться на том, что станет говорить доктор; вы будете воспринимать его слова даже тогда, когда вам покажется, что вы их более не слышите. Вскоре вы утратите ощущение своего тела; перестанете чувствовать и сознавать, что вы находитесь здесь, в этом доме, в этом кресле. Вам покажется, что вы оказались в какой-то совершенно иной среде, в ином пространстве; в определенном смысле это совпадет с действительностью. Возможно, у вас создастся впечатление, что вы мечетесь там из стороны в сторону – вероятно, так оно и будет, поскольку я стану производить некоторые манипуляции с зеркалом. – Легким кивком Функ указал на тот самый круглый предмет, в котором Юрий, переведя на него взгляд, увидел некие странные очертания, не сразу поняв, что наблюдает собственное, но очень основательно искаженное изображение. – И наконец, молодой человек, вы услышите – я твердо уверен, что услышите, если только не будете отвлекаться от задачи, – голос кого-то из ваших родителей. Я полагаю, что увидеть вы их, к сожалению, не сможете, во всяком случае, сегодня, на первом сеансе; слишком велико расстояние и чересчур много энергии уйдет на создание самого канала; в дальнейшем, я полагаю, мы сможем, однажды установив, поддерживать его со значительно меньшими затратами. Скажите, вы помните голоса ваших отца и матушки? Вы сумеете опознать их?
Юрий ответил, не задумываясь:
– Вы ведь знаете – с мамой я разговариваю во сне каждую ночь.
– Знаю, разумеется, – потому вы и здесь, а не в каком-нибудь ущелье. Кстати, это нужно считать везением, что вы работали в Тибете: видимо, тамошняя среда повлияла на развитие у вас определенных способностей. Но что касается голосов – понимаете, во сне они могут быть искаженными, а сейчас вам предстоит услышать их такими, каковы они сегодня на самом деле.
– Я, конечно, плохо помню их по жизни, но у меня сохранилось немало их записей, они, когда отец выезжал на игры, часто переговаривались и вели запись всех разговоров, вернее, все писалось автоматически, вы же знаете…