Беглецы из ниоткуда
Шрифт:
– Каким образом? Он пострадал?
– Атаковали лучом убийственной частоты.
– Значит, им известны наши уязвимые стороны. Это плохо. Ну?
– Он вовремя принял меры и не пострадал. Но пришлось прервать процесс подготовки.
– Его предложения?
– Он считает, что следует прибегнуть к иной методике уничтожения.
– Какой именно?
– Воздействие извне. По соседству с объектом имеется тело незначительных параметров – вещественное, ненаселенное, также техногенного происхождения. Вероятно, оно находится в какой-то связи с основным объектом. Проницатель полагает, что дематериализовать его значительно проще и безопаснее. И оно непременно заденет и основной объект.
– Что значит «заденет»? Нам нужно, чтобы объект исчез вообще! Для полной уверенности пусть постарается сблизить оба этих тела как можно теснее. На всю эту операцию передайте ему наше согласие. И пусть заканчивает поскорее.
Глава 3
Земля
Этого гостя в «Трансгалакте» не очень хотели видеть; слишком много неприятных переживаний было с ним связано. Но не принять его, раз уж он вознамерился приехать, было совершенно невозможно: не та это величина, которой можно пренебречь. Не говоря уже о том, что информация, какой обладал этот человек, была такой взрывной мощности, что сделайся она известной – смела бы не только весь «Трансгалакт», но и еще много чего.
Поэтому доктора и члена многих Академий, физика Авигара Бромли в офисе компании приняли не хуже, чем встречали бы главу администрации любой планеты из состава Федерации.
Как всегда с иголочки одетый и благоухающий крепкими духами, доктор Бромли, в отличие от обычного, выглядел хмурым и раздраженным. Хотя, по мнению директоров «Трансгалакта», у него не было для этого никаких оснований: все, что можно сделать, или уже было осуществлено, или находилось в процессе реализации. Правда, нужные результаты пока заставляли себя ждать; однако все требует времени – но физик, похоже, не желал считаться со столь очевидной истиной. Хотя, возможно, у него просто возникли какие-то нелады со здоровьем; было известно, что Бромли всегда относился к своему самочувствию с великим вниманием, так что даже легкое недомогание могло основательно испортить ему настроение.
Оказавшись в обширном зале заседаний правления, где было решено принять гостя, Бромли пробормотал обычную формулу приветствия и, не дожидаясь приглашения, уселся на услужливо пододвинутый стул. Он начал говорить, даже не дожидаясь, пока все, не являвшиеся членами директората, покинут помещение.
– У меня сложилось впечатление, – сказал он достаточно резким тоном, глядя поверх директорских, аккуратно причесанных или вовсе лысых голов, – что вы достигли прекрасных успехов в искусстве ничегонеделания. Дни идут, ситуация накаляется, а все ваши так называемые усилия не приносят никаких результатов. Может, они и не должны, а? Может, вас вполне устроит, если именно старый маразматик Функ выудит корабль из той неизвестности, в которой «Кит» находится, и первым получит доступ к тому, что находится на его борту? Функ, конечно, выжил из ума, но не настолько, чтобы не сообразить, что он там увидит. Да ему скорее всего и не придется ни о чем докапываться: мой уважаемый коллега доктор Карачаров, находясь в самом центре событий, наверняка давно уже разобрался, что к чему, и теперь ему не хватает только связи с Федерацией, чтобы на всю Вселенную заявить о его эпохальном открытии. О его! И кто тогда сможет доказать, что это не он, слышите – не он, а я, Я! Почти двадцать пять лет назад и нашел, и рассчитал, и изготовил – и, в конечном итоге, это именно я получил результат, подобного которому не было в науке тысячу лет! Он, или Функ, или оба вместе обворуют меня – и никто не сможет уличить их в плагиате, в самой обыкновенной краже!
После этих слов физик опустил наконец глаза настолько, чтобы взглянуть в упор на каждого из десяти сидевших по ту сторону стола.
– Никто! Потому что вы, и только вы, могли бы объявить и доказать миру, что великий эксперимент был задуман и осуществлен именно мною – при вашем, разумеется, содействии, хотя оно, откровенно говоря, ничего вам не стоило. Но ведь вы не осмелитесь, вы никогда не осмелитесь сделать это – в тревоге за ваше ничтожное благополучие. Я тоже хорош, разумеется: оказался настолько глупым, чтобы поверить, что вы действительно примете меры, чтобы взять связь с кораблем в свои руки. Дурак, дурак, дурак…
Пока Бромли вновь набирал воздух в легкие, президент компании ухитрился начать свои возражения:
– Простите, но вы совершенно не правы. Связь каждую минуту может оказаться в наших руках. И у вас нет оснований сомневаться в том, что мы немедленно передадим ее в ваше распоряжение. В конце концов все, что вам нужно – это получить с «Кита» сообщения об имевших место фактах, подтверждающих вашу правоту. У нас нет возражений против этого. Однако наши задачи куда шире, они не ограничиваются только оглашением ваших заслуг перед наукой; мы должны еще и сохранить компанию, которая при, так сказать, одностороннем освещении фактов может представиться обществу не в самом выигрышном свете. Сделать это не так-то просто. И именно действия, направленные на это, мы сейчас обдумываем. Это на самом деле требует времени, и мы твердо намерены затратить его столько, сколько понадобится. Однако это ни в коем случае не значит, что мы не собираемся охранять ваши интересы; мы делаем это и будем делать впредь. Так что уж позвольте нам действовать по собственному разумению: все мы занимаемся делами не первый год и прекрасно разбираемся, что к чему.
Бромли взмахнул рукой, как бы напрочь отметая сказанное оппонентом:
– Чепуха! Я прекрасно понимаю, что вы собираетесь сделать. Для того, чтобы уразуметь, что к чему, достаточно логического мышления и вовсе не нужно быть гениальным предпринимателем. Вы вовсе не собираетесь устанавливать связь с кораблем: ведь если сообщение Функа подтвердится, вы не получите ни гроша страховки, и после окончательного отказа вашими акциями можно будет разве что оклеивать стены в общественных туалетах! Вы намерены заполучить средства связи с кораблем для того, чтобы никто другой не смог вступить в разговоры с ними, и прежде всего – я! Вы используете ее очень просто, согласно вашему примитивному мышлению: начав разговоры, сразу же прервете их и заявите обществу, что переговоры на самом деле велись не с кораблем, который погиб двадцать с лишним лет тому назад, а всего лишь с каким-то образом уцелевшим «черным ящиком», сохранившаяся запись которого и была вам передана автоматом. Вы даже обнародуете эту самую запись, и все услышат роковой взрыв; осуществить это в состоянии и пятилетний мальчик. А потом уже делом ваших адвокатов будет доказать в судебном заседании, что гибель корабля произошла именно двадцать два года тому назад, а вы стали свидетелями лишь ее последнего акта. Вы организуете кампанию горячих сочувствий вашей фирме – конечно, ведь вас же снова постигнет такой удар! – и трудно будет после этого начинать процесс о вашем банкротстве: прекраснодушное и сентиментальное общественное мнение будет, разумеется, за вас! Тем более что вы, естественно, не забудете заявить, что какую-то часть страховой премии пожертвуете на общественное призрение, а также, помимо того, что будет выплачено наследникам погибших страховым обществом, со своей стороны презентуете им некоторые суммы. В результате все станут лить слезы умиления… Но только не я! Слышите, господа? Не я! А чтобы вы не сомневались, я сейчас изложу вам, что же именно я собираюсь сделать!
Бромли снова запасся воздухом; на этот раз никто не перебил его. Все слушали в напряжении.
– Заверяю вас: я не хуже Функа и тоже смогу созвать пресс-конференцию, и даже куда более представительную. И вы прекрасно представляете, что я им скажу. А я не стану скрывать ничего. Заявлю, что двадцать три года тому назад я предложил вам использовать один из ваших кораблей для проведения подготовленного мною эксперимента, целью которого являлось – доказать возможность взаимного обнаружения и сближения в условиях сопространства любых двух или нескольких кораблей практически без затрат энергии – вернее, с использованием той энергии, которой насыщено сопространство, и, следовательно, с колоссальной экономией времени при выполнении сопространственных маневров. То есть этот опыт позволил бы решить все транспортные проблемы всех обитаемых миров на все времена – потому что ничего более совершенного быть просто не может! Для этого я и попросил вас установить на «Ките» необходимые устройства. Вы согласились – ведь в случае удачи новый шаг в науке и – главное – в производстве обещал вашей компании не только шумную славу, но и – что для вас еще важнее – исключительное право на реализацию моего открытия в создании новых транспортных средств; в мире не осталось бы никого, кто после этого смог бы составить вам хотя бы минимальную конкуренцию. Но я настаивал на том, что экипаж выбранного вами корабля должен быть поставлен в известность о проводящемся исследовании – вы же этого делать не стали, хотя и заверили меня, что все идет, как надо. Я прекрасно помню, как вы не дали мне возможности поговорить хотя бы с капитаном: неправильно сообщили время очередного прибытия «Кита» на Землю, воспользовавшись тем, что я отдыхал тогда на Илоне; а когда я вернулся, корабль уже ушел на Антору вместе со всем оборудованием; техники, устанавливавшие его, были предупреждены вами о полном молчании и потом исчезли с Земли!
Пружинисто встав со стула, засунув руки в карманы брюк, ученый неторопливо сделал по комнате несколько шагов, плавно перекатывая стопы с каблука на носок, словно готовый в любой миг, легко оттолкнувшись, подняться в воздух. Остальные невольно следили за этими его шагами, словно в том, как он ставил и отрывал ногу от пола, и заключалось сейчас самое главное. Никто не попытался вставить хоть слово.
– Мне стоило трудов выяснить, что они оказались на окраинных планетах Федерации, – но, к вашему сведению, я нашел их, и они могут в любой день и час подтвердить мое заявление. Таким образом, установка работала, а на корабле никто не имел об этом ни малейшего понятия; было известно, разумеется, что техники что-то там делали; но ведь предполетное обслуживание корабля проводится перед каждым стартом, и экипаж не принимает в нем участия, так что никто не увидел в этом ничего необычного. Итак, никто ничего не знал и не предполагал – и не исключено, что именно это и стало причиной происшествия: будь члены экипажа в курсе дела, возможно, они если бы и не сумели предотвратить несчастья, то, во всяком случае, знали бы, где искать его причины, и, может, с помощью Карачарова справились бы с ситуацией и сразу же или почти сразу вернулись к нормальному знаку.
Бромли остановился внезапно, словно налетев на стену; круто повернулся, расстреливая присутствующих напряженным взглядом.
– Но они не знали! И вот вам…
Он не стал даже договаривать; просто махнул рукой.
– Вы обманули их, вы обманули меня. Двадцать лет вы обманывали весь мир. Довольно, господа! Больше я не дам вам такой возможности!
Бромли снова засунул руки глубоко в карманы.
– Предъявляю вам ультиматум. Вот мои условия: не позже, чем завтра – ну хорошо, пусть послезавтра, дышите еще один день – вы предоставляете мне, и только мне, средства связи с «Китом». Меня не касается, каким образом вы их получите. Если через сорок восемь часов я не буду обладать этой связью, все информационные агентства Федерации, а также ее администрация, получат полный отчет обо всей этой истории, подкрепленный показаниями свидетелей. Таким путем я отстою мой приоритет – а что будет после этого с вами, об этом предоставляю подумать вам самим. Причем, – он едва заметно усмехнулся, – это произойдет независимо от того, буду ли я через эти двое суток в живых, или нет. Я согласен и на посмертную славу; примиритесь ли вы с посмертным позором?