Беглянка
Шрифт:
— Лидия, — говорит Талант, стоя передо мной. Внезапно протрезвевший, его глаза пронзительно-умоляющие, — Помни, что ты доверяешь мне, хорошо. Запомни это.
Ритм моего сердцебиения не преодолевается пульсом музыки, вибрирующей во всем моем теле. Световое шоу внезапно получается неприятностью, и становится только хуже, когда дым-машина выпускает прохладный туман над танцполом, затуманивая мое зрение. Огненная ярость разморозила мои замерзшие вены, и я сказала Таланту, что я не девица в беде, которую нужно спасать. Мне есть за что бороться,
Вырвавшись из хватки Таланта, я проталкиваюсь сквозь туман и направляюсь прямо к Наоми. Я сказала ей, что если она еще раз трахнет меня, я сломаю ей пальцы. Судя по самодовольному выражению ее лица, когда я подошла, она не приняла мое предупреждение близко к сердцу. Ее ошибка.
В двух шагах позади меня Талант выкрикивает мое имя, и боковым зрением я вижу, как Дэвид и Уайлдер направляются к нам.
— Кара, приятно видеть тебя здесь, — воркующим голосом говорит Наоми, когда я достаточно близко, чтобы ее услышать. Когда она понимает, что я не в настроении для разговора, улыбка с ее лица исчезает, и она делает шаг назад.
Одновременно я хватаю Наоми за горло и выбиваю напиток из ее рук, захватывая ее пальцы и сгибая их назад, пока не чувствую, как они трескаются. Она вскрикивает, и Филипп приходит ей на помощь, обвивая руками мою талию, чтобы оттолкнуть меня. У меня нет ни секунды, чтобы дать отпор, потому что, как будто я совсем ничего не вешу, Талант забирает меня у Филиппа и толкает меня к его отцу в ожидании.
— Сохраняй спокойствие, — предупреждает меня Дэвид Ридж успокаивающим голосом, — Они получат то, что им причитается.
Талант сбрасывает куртку и бросает ее на пол, готовясь к драке с Филиппом Фогелем. Уайлдер стоит сбоку от него, сжав руки в кулаки. Но когда вы находитесь в комнате с преступным кланом Копполы, оружие наготове, и любой, у кого нет его, уходит.
Если только ты не Талант Ридж.
Серые глаза Таланта становятся черными, и он протискивается мимо вооруженных людей. Меня отрезвляет не смелость Таланта растолкать нескольких вооруженных мужчин, а тот факт, что они позволили ему. Его кулак сталкивается с лицом Филиппа, чей нос взрывается кровавым месивом. Среди суматохи Наоми удается уйти.
— Я просто хочу поговорить, — Филипп протягивает руку, чтобы его снова не ударили.
— Слишком поздно для этого, — говорит Уайлдер, качая головой, — Тебе не следовало приходить сюда.
Талант хочет снова ударить Филиппа, но Джованни выходит вперед и говорит.
— Достаточно.
Он слегка похлопывает Таланта по груди и встает между ним и Филиппом Фогелем, защищая его. Филипп кажется маленьким под его взглядом и вздрагивает, как будто один только взгляд причиняет ему боль.
— Мой отец пытался связаться с вами, — говорит Филипп. Кровь течет по его губам, — Мы можем все исправить. Это была глупая ошибка.
— Кто-нибудь может принести этому человеку салфетку? Он весь в крови, — улыбается Джованни. —
Талант поднимает с пола свою куртку и сразу идет за мной. Серьезным голосом он говорит.
— Пошли.
— Это она? — спрашивает Филипп, прежде чем мы успеваем уйти. Моя кровь превращается в бетон, когда я понимаю, что он имеет в виду меня, — Давай, Талант. Как давно мы дружим? Не позволяй этой чертовой шлюхе встать между нами.
На этот раз Уайлдер прыгает на мою защиту, но люди Джованни приближаются и берут Филиппа за руки, толкая его вперед. С лица Джованни исчезает любой след веселья, оставляя его выражение расчетливым и холодным.
Он одергивает свою рубашку и, проходя мимо нас, говорит.
— Пора с этим покончить.
Дэвид и Уайлдер сразу же следуют за Джованни и его людьми, как будто совершенно нормально следовать за криминальным авторитетом — как будто они принадлежат ему. Я не понимаю, что происходит, и мое самообладание ускользает все дальше и дальше, чем больше я пытаюсь собрать воедино кусочки.
— Посмотри на меня, — Талант берет мое лицо в свои руки. Словно магнитная сила, мое внимание переносится с его удаляющейся семьи на него самого. Его глаза сплошь черные и суровые, — Я люблю тебя, хорошо. Я чертовски люблю тебя, и мне нужно, чтобы ты была сильной. Все хорошо. Все будет хорошо.
— Не похоже, что ты не из мафии, Талант, — говорю я, как удар в живот.
Он качает головой.
— Все сложно. Обещаю объяснить, как только мы уйдем.
— Давай сейчас же уйдем.
— Мы не можем, — мрачно говорит он, — Мы должны пойти с ними. Не оставляй меня. Не говори ни слова. Я вытащу нас отсюда так быстро, как только смогу.
В конференц-зале рядом с большим бальным залом Джованни Коппола сидит во главе длинного деревянного стола на черном кожаном сиденье. Дэвид и Уайлдер сидят за столом прямо слева от него, а люди с оружием сидят справа от него. Филипп Фогель стоит на коленях в углу со связанными за спиной руками. Музыка с вечеринки — не более чем низкий гул, а кондиционер здесь слишком холодный.
— Присаживайся, Талант, — говорит Джованни, указывая на стулья рядом с Дэвидом и Уайлдером. Талант сидит ближе всех к своему брату, поэтому я как можно дальше от Джованни и оружия.
— Она должна быть здесь? — спрашивает Талант. Его голос ровный, бесстрашный.
Джованни смотрит на меня, и впервые сегодня вечером я хорошо его разглядываю. В эпоху мгновенных новостей, социальных сетей и слежки по типу старшего брата, преступные кланы больше не выставляют напоказ свое богатство с помощью модных автомобилей, шуб и стопок наличных денег. Они не закладывают бомбы в машины своих врагов, не похищают ради выкупа и не хвастаются своей властью публично, как раньше. Толпа интегрировалась в сообщество, чтобы оставаться в тени и вести бизнес незаметно.